- Где?
- Здесь был. Может в гостиной? Подожди немного.
Айша не стала ждать и побежала в дом. Но в гостиной его не было, и Айша уже хотела вернуться, когда услышала звук, отдаленно похожий на стон. Прозвучал он лишь на мгновение и оборвался резко, как будто кто-то наступил себе на горло и заглушил его. Звук этот раздался из дальней ее комнаты. И Айша тихо, почти скользя по старинному, вытканному бабушкой еще в годы юности ковру, в котором преобладали красные краски и орнаменты из буты, подошла к дверям в свою комнату. Гуламали был там. Он стоял у противоположной стены, спиной к ней и в руках держал платье, висевшее на вешалке. Платье, которое она надевала вчера, когда вместе с Эйвазом и Гуламали была в гостях у тетушки Зулейхи. Айша вскрикнула, когда увидела, как Гуламали поднес подол ее платья к губам, как задрожали руки его, как заглушил он стон свой, прижавшись лицом к материи.
Вздрогнул Гуламали, резко повернувшись, но не было уже никого у дверей.
- Кто бы это мог быть? -гадал он быстро, спускаясь по ступенькам входной двери во двор, где женщины выполняли свою каждодневную работу. Айши среди них не было. Значит, не она, подумал про себя Гуламали, облегченно вздыхая, но тогда кто? Пытливо заглядывал он в лица встречных женщин, но ничего не говорили ему эти лица. Одни улыбались, глядя ему вслед, другие удивлялись, спрашивая, что ему надо, не заболел ли, почему такой озабоченный. Гуламали отрицательно мотал головой и быстро удалялся, подальше от этих расспросов, от их назойливой заботливости.
Спустя несколько дней Гуламали ясно понял, что это все-таки была Айша. Нет, она ничего не говорила ему, но все ее поведение, внезапная серьезность в речах, когда она что-то отвечала ему, задумчивость и жалость во взгляде, когда она смотрела не него, ясно подтверждали его догадку - она все видела, все знает.
...
И замолк Гуламали, притаился. Все реже и реже он теперь появлялся в доме у Айши, часто Эйваз один приходил, а на вопрос, где Гуламали, вначале в шутливой, а затем в удивленной форме отвечал:
- Не знаю, право, честное слово, не знаю. С утра всегда рядом, спрашивает о вас, а как только видит, что собираюсь к вам, его как ветром сдувает.
- Обидели парня! - раздраженно говорила Яшма, мать Айши, - где это видано, смеяться над взрослым мужчиной. И над чем, над природным недостатком! Как не стыдно!
Улыбался на это Эйваз.
- Да разве мы серьезно, так, дурачимся, он тоже это знает.
- Знает, не знает - все равно. Не красиво это!
- Ладно, не будем! - соглашался Эйваз.
Но все равно Гуламали стал теперь редким гостем.
...
Через месяц, когда Айша, навестив свою подружку, старшую дочь мельника, которая недавно родила, возвращалась домой, уже смеркалось. Рядом с ней бежала маленькая белая козочка - шестимесячная Гезаль. Несколько месяцев назад, когда она с отцом была на пастбище, чабаны, заметив, как засветились от радости глаза Айши при виде этой красивой козочки, подарили ее ей. С тех пор они почти не расставалась. Как маленькая, послушная собачонка она теперь всюду радостно бежала за своей хозяйкой, весело позванивая колокольчиком.
Айшу хотели проводить, но она категорически воспротивилась этому. Что может случиться, дорога ей с детства знакома, каждый бугорок, каждая тропинка сотни раз исхожены вдоль и поперек. Весело окликнув Гезаль, она побежала по тропинке вверх, Гезаль заблеяв, смешно перепрыгивая через камни, старалась не отстать от нее.
Уже видны были огни в окнах первых домов Вейсали, когда она вздрогнула, услышав внезапно конский храп. Он раздался справа из-за деревьев, что почти примыкают к селу. Не успела Айша повернуться в ту сторону, как выскочившая оттуда тень накрыла ее. Даже вскрикнуть она не успела, когда поняла, что на нее бросили бурку, и чьи-то сильные руки подхватили ее, оторвали от земли и бросили поперек шеи лошади, что понесла ее вдаль, прочь от родного очага.
В страхе шарахнулась в сторону Гезаль, притаилась, дрожа в кустах, изредка тихо блея. Лишь когда затих вдали конский топот, она медленно вышла и, потерянно озираясь, стала беспомощно тыкаться в стороны, ища свою хозяйку.
