Данакар находился в трех днях пути от владений вождя канахов, потому воины, прибывшие к назначенному месту раньше срока, избрали именно эту деревянную цитадель временной резиденцией, чтобы через некоторое время завершить последний отрезок своего путешествия и оказаться в Зале Факелов. Над фортом поднимался дым от десятков больших костров, многоголосый шум, несшийся от таверны, не утихал ни днем, ни ночью, туда и сюда постоянно сновали слуги и мастеровые, занятые работой. В эти дни Данакар стал похож на базарную площадь любого восточного города — крики, суета, группы людей, спешащих по своим делам.
Среди прочих выделялся один искатель приключений, который не позволил пленить себя безумием общей суматохи. Казалось, его вообще не интересовало, что происходит вокруг. Молчаливый и спокойный, словно холодное северное море, — однако, взгляни на него поближе, и ты без труда поймешь, что безмятежность водной глади на самом деле обманчива — темные волны зловеще страшны во время шторма. Большой и крепкий, точно каменный утес, такого не каждый клинок проткнет — под кожей гиганта выделялись огромные мышцы.
Никто не сомневался, что этот житель холодного края держит путь в покои Родвара — такому громиле там самое место. Но вскоре все успели убедиться, что угрюмого человека мало интересует приглашение на альтинг и все, связанные с ним торжества. Если у кого-то это и вызвало удивление или недопонимание, то никто не сказал об этом грозному киммерийцу открыто. Не хочет он славы и богатств — его дело, а разговаривать с обладателем властного голоса, да еще и под пристальным взглядом сверкающих голубых глаз, которые, казалось, пронзают тебя насквозь, не находилось желания ни у кого.
Человека звали Конан. Коренной уроженец Киммерии, он уже успел много повидать на своем веку. Варвару приходилось быть охотником следопытом, главой клана, капитаном солдат короля Турана, наемником, вождем вольных кочевников с востока и даже вором. На родине киммерийцы помнили его, как превосходного воина, который впервые доказал свою силу и прославил себя не одним славным деянием во время осады гандерского форта Венариум. Впоследствии за ним числилось еще немало подвигов. Что сейчас привело Конана в эту область родного края, оставалось неизвестным. Возможно, он направлялся в Нордхейм по своим делам, а, возможно, и в самом деле, искал подходящую работенку — впрочем, идея вступить в дружину Родвара казалась ему малопривлекательной.
До поры до времени его сторонились даже люди Бора. Однако конфликт рано или поздно должен был назреть — мерзавцы слишком привыкли к вседозволенности, и было ясно, что интересы людей, привыкших считаться со своей силой, неизбежно пересекутся.
Как-то вечером Конан сидел за столом в таверне Данакара, не обращая внимания на окружавшую его суету. Ужин киммерийца был не из роскошных — ломоть сыра, булка ржаного хлеба, баранья нога и кувшин вина.
Северянин сохранял ледяное спокойствие в атмосфере полного беспорядка. Чужие шутки и смешки он пропускал мимо ушей, если, конечно, те не были направлены непосредственно в его сторону. Пьяных гуляк, так и метивших свалиться куда-нибудь под чужой стол, не достигнув места попойки, он отталкивал своими могучими руками, и обозленные люди ползли прочь, не решившись ответить обидчику ни словом, ни делом.
Внезапно в плечо киммерийцу впилась худая костлявая рука. Варвар поднял на наглеца гневный взор, но ярость его быстро схлынула, потому, как он признал человека. Он не был его другом и не являлся знатным вождем. Пожилой северянин слыл безумцем, а таких обижать не велит даже Кром.
Несколько раз Конану выпадал случай встретиться с этим человеком, и всякий раз старик нес одни неприятности. Казалось, беда — его верный спутник, который неотступно следует за ним по пятам, куда бы ни направился старец. То он предсказывал мор, то пророчил скорую смерть всего клана, то предупреждал о надвигающейся беде. Скорее всего, он желал только лучшего, считая своим долгом отсрочить несчастье, наступление которого он предчувствовал, но в народе он прослыл как горе — вестник, злой вещун и черный колдун, и лишь немногие понимали беднягу.
