– Тот человек не творил вообще никакой магии, – оскорбленно пробормотал он и полез в сумку за бумагой и чернилами.
– Позже! – рявкнул я, хватая его за руку. – Вилтред, как ты?
– Уже хорошо.
Но выглядел он совсем нехорошо: губы синюшные, в глазах – боль и ужас.
– Шив! – выдохнула Ливак, и мы разом повернули головы.
Толпа на миг расступилась, выставив напоказ человека с цепью на шее. Расталкивая людей, он направлялся прямо к нам. Все три мага крикнули что-то бессвязное, и эльетимм взорвался в россыпи алых и лазурных огней. Толпа отпрянула от тлеющего трупа, и внезапная паника охватила площадь. Тот, кто прежде толкался, теперь стал отвешивать тумаки, кто прежде шутил, начал ругаться и выкрикивать оскорбления. Шум становился угрожающим, из центра панического бегства понеслись крики, поднимаясь вместе с пылью над усиливающимся топотом подошв по плитам. Нас ударяло со всех сторон, швыряло как краболовные лодки, захваченные зимним шквалом, и я с трудом держался на ногах.
– Мы должны оставаться вместе.
Я ухватился за тунику Керрита и протянул руку Ливак, а та, в свою очередь, схватила под руку Хэлис, расчищавшую себе путь костылем. Шив потащил Вилтреда к нам, пока старик тщетно пытался противостоять толпе.
– Не сопротивляйся, мы должны идти вместе с потоком! – крикнул я ему.
Меньше всего я хотел выделяться в этом сборище. Ни у кого не возникнет сомнений, что именно магия начала панику, и я не хотел, дабы меня поймали на улицах с тремя магами, как только местная Стража примется искать зачинщика.
После таких беспорядков непременно останутся трупы, и релшазцы захотят кого-то обвинить. Когда город избирает своих чиновников, ублажение толпы выглядит важнее правосудия, а меня совсем не радовала перспектива оказаться у позорного столба лишь за то, что у меня тормалинский акцент.
Так как мы все равно направлялись к боковой улице, поток бегущих релшазцев вскоре вынес нас в сырой проход между трактиром и игорным домом. Я оглянулся – проверить, все ли целы, – но увиденное было не слишком утешительным. Вилтред все еще не оправился от нападения, а Ливак поддерживала Хэлис, потерявшую в давке свой костыль.
– Ждите здесь.
Я опасливо пошел обратно по грязной улице, прячась за дверными проемами, брошенными экипажами и ручными тележками. Площадь уже опустела, только две кучки плачущих женщин обступили лежавшие ничком тела да нескольких ошеломленных индивидуумов, пошатываясь, вставали на ноги. Черноголовые чайки кружили над площадью. Те, что посмелее, клевали упавшие фрукты, брошенный каравай и рассыпавшиеся в пыли сладости с подноса лоточника, пока другие выжидательно смотрели на неподвижное тело в грязных лохмотьях. Их тонкие крики внезапно заглушил истошный рев: молотя тонкими ручонками, какой-то ребенок вопил на ступенях храма, а жрица в красной мантии безуспешно пыталась его успокоить. Я поискал глазами серые плащи и с удовлетворением обнаружил, что по крайней мере одного из наших преследователей затоптали. Видимо, он не смог подняться, так как его ноги были связаны заклинанием Шива.
– Воздушная веревка – это колдовство, которое рассеял бы любой новичок.
Ну разумеется, эта фраза принадлежала Керриту. Он увязался за мной и теперь, держа ручку во рту, возился с крышкой своей чернильницы-рога.
– Она не должна представлять никаких трудностей для того, кто способен видеть сквозь сложную иллюзию или прямо атаковать с такого расстояния, – бормотал он, ища в своих записях чистую страницу.
– Уходим!
Свирепея от досады, я схватил толстяка за плечо. Чернила выплеснулись ему на штаны, но я не слушал его протесты и тащил обратно к остальным. Доведется ли мне встретить когда-нибудь хоть мало-мальски здравомыслящего мага?
– Шив, сделай все что можешь, только спрячь нас. Мы должны немедленно вернуться к Меллите!
Маг кивнул, и воздух вокруг снова замерцал.
– У меня тут есть кое-что, оно должно спрятать след, – вмешался Керрит.
– Так чего ты ждешь? – крикнул я. – Действуй!
– Ну, я не могу. Видишь ли, это эфирное заклинание. Но я совершенно уверен, что оно должно работать. Если мои записи верны, то оно помешает их магии отыскать нас.
