Жиль начал беспокойно переминаться с ноги на ногу. Он оглянулся на лагерь, потом снова посмотрел на Люка.
– Сэр Саймон не обладал особым тактом, милорд. Он презирал переговоры, предпочитая язык меча. Он часто говорил, что силой скорее достигнешь цели.
– Говорят, он убил гонца, присланного из Вулфриджа, и отрезал ему уши. Это так?
Окончательно смутившись, Жиль кивнул.
– Гонец явился с просьбой об отсрочке вместо немедленной сдачи, и это был ответ сэра Саймона.
Итак, Кора не лгала.
– Можешь теперь снова присоединиться к своим товарищам, Жиль. Я присмотрю за леди во время привала.
Жиль вздохнул с явным облегчением и поспешно ушел, словно боясь, что Люк может передумать. Солдаты улеглись прямо под открытым небом, но для Люка была поставлена отдельная палатка. Увидев ее, он улыбнулся. Как быстро изменились обстоятельства, а ведь совсем недавно он был одним из них, спавших прямо на земле у костра. Теперь же у него была своя палатка, как подобает лорду.
В данный момент она пришлась как раз кстати, и Люк сразу двинулся к ней. Ее парусиновые стены трепетали под напором ветра, удерживаемые канатами и жердями, а внутри, создавая хоть какой-то уют, мерцала свеча.
Возле костра Люк остановился и протянул руку Коре. Она настороженно взглянула на него, но потом медленно поднялась. Неуверенно девушка положила руку на его ладонь и замерла, ожидая, что последует дальше. Он сомкнул пальцы вокруг ее руки.
– Прошу в мою палатку, миледи.
– И вы рискуете остаться со мной наедине, милорд? Я ведь могу представлять опасность.
Люк негромко рассмеялся в ответ на этот ее запальчивый тон.
– Ты и в самом деле опасна. Но я из тех, кто готов принять вызов. Не то что этот бедняга Жиль. Ты совершенно запугала его.
– Так ему и надо! Он просто тупой и трусливый мужлан. Сомневаюсь, что он когда-нибудь использовал меч для чего-то другого, кроме бритья. Это самый неуклюжий зануда, которого только я встречала в жизни.
– Все равно перестань мучить его.
– Почему? – презрительно произнесла Кора. – Меня это забавляет. Я ничего ему не сделала. Просто указала на кое-какие его слабости. Вот и все. Он станет только лучше после этого. Он еще должен меня благодарить.
– Без сомнения, сам король пожелает выразить тебе признательность за то, что ты так хорошо воспитываешь его солдат. Но от меня благодарности за это не жди. – Люк предупреждающе сжал ее руку. – Так что в твоих же интересах будет последовать моему совету, дорогая.
– Это еще неизвестно. Но я подумаю над этим, раз ты так любезно просишь меня.
Напряженная нотка прозвучала в ее словах, и Люк задержался под неверным светом смоляного факела, чтобы взглянуть на нее повнимательней. Капюшон плаща затенял ее лицо, но было в ней заметно какое-то возбуждение, которое удивило и озадачило его.
– Чего ты боишься?
– Ничего я не боюсь.
Слова эти вылетели быстро, слишком быстро, и это резкое отрицание прозвучало не слишком правдоподобно. Взгляд его заострился. Что-то нервировало ее, но едва ли это была предстоящая встреча с королем. Может, она боялась остаться в палатке с ним наедине? Едва ли. После двух предыдущих ночей это не могло быть причиной.
– Ну что ж, миледи, в таком случае ступайте в палатку. Там гораздо теплее, чем здесь, на ветру.
Сказав это, Люк подтолкнул ее к распахнутому пологу, и после краткого сопротивления она вошла. Но тут же остановилась. А когда он вошел за ней следом, обернулась, глядя на него так, словно сейчас же собиралась выскользнуть.
– Я предпочитаю спать снаружи, милорд.
– Меня не интересуют твои пожелания. Вот подушка, покрывало, вон там, в сторонке, кувшин с вином. Было бы глупо спать снаружи, когда в палатке намного теплее. – И поскольку Кора продолжала стоять не двигаясь, он поднял бровь. – Ты что, боишься, что я тебя изнасилую?
Она пожала плечами, откалывая брошь, что скрепляла полы ее плаща.
– Этого я опасаюсь меньше всего, милорд.
Раздраженный, что она относится к этому так легко, он спросил с едкой ноткой в голосе:
– Ты считаешь, что я на это не способен?
Пальцы ее задержались на серебряной застежке плаща, и она взглянула на него с едва заметной улыбкой.
