Кровать снова заскрипела в темноте под мощным телом Люка. Он был так близко, что она, кажется, ощущала его тепло. Так близко, что, вздумай она сделать это, ей нетрудно было бы перерезать ему горло ночью. А он-то считал себя в безопасности! Что бы сказал этот заносчивый, самодовольный нормандец, если бы узнал, что его собственный кинжал в любой момент может быть занесен над ним? Считал бы он себя таким уж непобедимым?
В ту ночь сон долго не приходил к ней. Уже лампа догорела и погасла, когда Кора наконец забылась полным тревожных сновидений беспокойным сном…
Рассвет наступил слишком быстро. Исполнительный нормандский оруженосец явился будить своего господина и громко застучал в дверь. Люк приподнялся под протестующий скрип старой кровати и разрешил ему войти.
Ален вошел в спальню хозяина и первым делом взглянул туда, где, зарывшись в груде теплых шкур, лежала Кора. Оруженосец Люка не нравился ей. Она чувствовала в нем какое-то скрытое коварство, беспокоившее ее, но, в чем конкретно тут дело, не могла бы себе объяснить.
– Все ждут вас в зале, милорд. Помочь вам одеться? – Ален неслышной походкой приблизился к кровати.
Люк спустил ноги с постели и встал, во всей красе своего мужественного мускулистого тела. Чувствуя неясное волнение от его близости, Кора тайком наблюдала, как он потягивается с ленивой грацией льва. Четкие выпуклые мускулы рельефно обозначились на его груди и руках. Он был пропорционально сложен и силен. Спутанные со сна черные волосы, обрамляющие лицо, смягчали суровое выражение, придавая ему сейчас какой-то по-юношески задорный вид. Но глаза опровергали эту иллюзию безмятежности – черные как уголь, под густой завесой длинных ресниц, они смотрели так отчужденно и холодно, словно он никогда не держал ее в своих объятиях и не целовал накануне ночью.
Теперь же Люк подчеркнуто игнорировал ее, точно она, Кора, была всего лишь мебелью, предметом обстановки, недостойным и крупицы его внимания. Мысль о том, что он может так легко смирять свои плотские желания, обескураживала Кору. Он был еще более силен, чем она полагала. Как всегда бывают сильными те мужчины, у которых есть твердые жизненные принципы.
Когда Люк прошел в другой конец комнаты, чтобы одеться, Ален приблизился к ней под предлогом, что ему надо убрать постель.
Его острые пронзительные глазки впились в пленницу и скользнули по голым плечам, видневшимся из-под вороха шкур. Он наклонился, словно бы желая поправить постель, и тихо прошептал по-французски:
– С ним опасно иметь дело. А вы так хороши, мадемуазель. Одно ваше слово…
Резким движением Кора натянула до подбородка меховой полог и крепко сжала рукоять кинжала. Непонимающим взглядом она молча глядела на Алена. Неужели он считает ее настолько глупой, чтобы попасться в такую явную западню? Ну уж нет! Она и сама знала, что Люк опасный человек – так что напрасно этот коварный оруженосец думает, что его предостережение способно внушить ей симпатию к нему. Как и ласкающий взгляд, которым он окинул ее. Наивный глупец, он считает ее, видно, столь доверчивой, что готов купить парочкой неискренних, прикрытых показной заботой и нежностью фраз.
– Приготовь письменные принадлежности, Ален, – приказал Люк, стоя у стола, – и пришли сюда писца. Он нужен мне, чтобы написать Вильгельму. И пусть определит примерную стоимость этого владения.
Люк произнес эти фразы по-английски, но тут же поднял взгляд и, слегка пожав плечами, словно удивляясь своей оплошности, повторил все по-французски.
Ален неохотно отошел, но прежде, задержавшись еще на миг, притворился, что осматривает цепь, а сам словно бы невзначай погладил Кору по ее голой ноге. Она резко отдернула ногу, довольно сильно ударив его по бедру, так что Ален даже скривился от боли. Его карие глаза сузились от гнева, но он ничем не выдал себя и промолчал.
Нормандские псы, все они одинаковы! Коварные, жадные и похотливые. Даже Люк, и он точно такой. С тех пор как нормандцы ступили на английскую землю, они ничем не дорожили здесь, а только жгли и разрушали. Вулфриджу грозит та же участь. Если кто-то и может спасти его, так только она одна. И никакая жертва не покажется ей слишком большой, чтобы достичь этой цели.
