Каждый шаг был нерешительным и неуверенным.
Так мы сделали около семидесяти шагов, и все это время я прислушивалась, не идет ли кто за нами, пока, наконец, в кромешной тьме не забрезжил тусклый луч света. Его хватило, чтобы разглядеть крутые ступеньки, ведущие к отверстию в потолке. Я не знала, куда оно ведет, но это была наша лучшая возможность сбежать.
Конечно, мне надо было идти первой, но Анджелина никогда бы не осталась одна в канализации, и я подтолкнула ее вперед.
— Пойду прямо за тобой, — обещала я.
Она быстро вскарабкалась наверх и исчезла в трещине прежде, чем я успела попросить ее меня подождать. Подниматься по неровным ступеням было сложно, и я с облегчением вздохнула, когда, наконец, выбралась на поверхность.
Анджелина была уже там, протягивая мне руку.
— Не понимаю, где мы. — Я огляделась. — Ничего не узнаю.
Этот район был скорее промышленным, чем жилым, с большими темными складами и хранилищами. Следов бомбежек в этой части города я не обнаружила и решила, что поблизости нет военных точек. Отверстие, из которого мы появились, выглядело как простая яма, но, к счастью, вокруг никого не было, и наше появление осталось незамеченным.
Я не представляла, сколько сейчас времени, и видела только, что уже темно и поздно. Неизвестно, наступил ли комендантский час, и мы должны были вести себя осторожно. Я исходила из худшего: сирены прозвучали, и мы, оставаясь на улице, нарушаем закон.
Подачу электричества восстановили, и уличные фонари ярко горели в ночи. Я решила, что лучше всего нам просто выбрать направление и двигаться вперед — рано или поздно мы отыщем знакомые места.
Анджелина устала, и я бы понесла ее, однако опасалась, что у меня на руках она заснет, и в случае необходимости я не сумею опустить ее. Будет лучше, если она пойдет сама.
Через некоторое время мы увидели оптовые рынки и розничные магазины, открытые для торговли днем. Заметив группу людей перед маленьким кафе, я поняла, что мы в безопасности. Кафе было шумным и весьма многолюдным.
Знакомые интонации паршона указывали на то, что мы находимся неподалеку от западной части города. Здесь жил мой народ.
И не имеет значения, что там говорил Ксандр.
Когда мы завернули за угол, я впервые увидела разрушения, вызванные бомбами Ксандра: почти весь городской квартал лежал в руинах. Всюду распространялся ядовитый запах дыма, чьи черные клубы продолжали подниматься в ночное небо. Я молча молилась, чтобы никто здесь не был ранен и тем более не погиб.
На расчистке завалов работали покрытые сажей солдаты и гвардейцы в синей и зеленой униформе. Быстрее было пройти через руины, но я взяла Анджелину за руку и дала ей знак поторопиться. Я не хотела, чтобы нас заметили военные, и мы свернули влево, выбрав длинный путь вокруг разрушенных домов.
Оказавшись на другой стороне разбомбленного квартала, я впервые поняла, где мы находимся.
Мы были недалеко от ресторана — нашего ресторана, — на улочках, расположенных позади рынка.
После неправильного поворота мы, наконец, вышли на центральную площадь. Я почти никогда сюда не заходила, но сразу узнала ее и притянула к себе Анджелину, закрыв ей глаза ладонью. Я не хотела, чтобы она видела место, где регулярно казнили мужчин, женщин и детей, хотя сама не могла отвести глаз от простого помоста с виселицами. Сейчас петли висели пустыми и тихо покачивались.
— Еще чуть-чуть, — сказала я, проходя мимо места казни и замечая, что ее шаги становятся медленнее. — Мы почти пришли.
Анджелина все так же молчала.
Подойдя к зеркальному стеклу родительского ресторана, я сжала ее руку. Внутри мы видели только темноту, ни огонька, который мог бы вселить надежду на их присутствие. Оставаться здесь не имело смысла.
Я постаралась скрыть эмоции, чтобы Анджелина не видела, как я расстроена. Чего я ожидала? Брук не лгала, говоря, что они заходили в ресторан. И все же я не могла вот так просто сдаться.
Мы пошли быстрее, воодушевленные близостью дома. Почувствовав, что Анджелина спотыкается, я, наконец, взяла ее на руки, и она прижалась ко мне, засыпая.
Были здесь и другие разрушенные здания; руины портили городской пейзаж, но у меня не было времени, чтобы это обдумывать.
