Зябко. Багровый качается чад,
В полутемень двора уходящий. Светает.
Словно зубы, продрогшие прутья стучат.
Ни души. Где-то кот промяукал. Взлетая,
Снова падают галки на свежий настил.
Выходи и шепчи драгоценное имя!
Повторяй в пустоте, выбивайся из сил!
Веруй, жди и зови! Если бог не простил,
Он простит, потрясенный словами твоими.
До чего опостылели, если б кто знал,
Эти поиски — ощупью — неизвестного счастья.
Лучше — дверь на крючок! Лучше — ниц, наповал.
Запереться, закрыться, чтоб никто не видал
И никто б не ходил с лицемерным участьем.
Вот что вспомнилось:
Шею — вполоборот,
Извивая хвосты, золотясь на закате,
Возвращались коровы. Их ждут у ворот —
С дойниками, с кусками, в подоткнутом платье.
Начиналась веселая музыка струй,
Ударяющих в донце протяжно и мило.
А тебе становилось невмочь. Протестуй!
Позови! Хоть одна бы на зов своротила!
Ни одна.
Опускается пыль под окном.
Ты ходила в чужие дворы и глядела.
Там коровами пахло, парным молоком.
Ты стояла подолгу в пушистых приделах.
Ты не раз создавала такой же придел.
Ты его утепляла мечтами своими.
И, боясь, не дознался б кто, не доглядел,
Ты в него поселяла красивое имя.
Ты клялась этим именем богу. Детей
Ты баюкала им и себя утешала.
И ждала. И ждала, чтоб оно из клетей
На пастуший рожок на заре замычало.
А оно не мычало. Молчало оно.
Все припомнила ты. Это было давно.
И когда — после всех ожиданий и бед —
От колхоза соседка с теленком явилась
И сказала, что этот теленок — тебе.
Ты не знала, что делать, засуетилась.
Ну а что тебе делать? Не стыдиться ж людей?
Ты не будешь стоять за чужими дворами.
Принеси ей соломы, неси, не жалей.
Расстели ей солому коврами, коврами!
Выйдешь утром, и в сонном уюте, впотьмах
Будет голос призывный, еще не забытый.
С каждым утром прямее стоит на ногах,
Тяжелеет басок, и твердеют копыта.
Вот она все увереннее жует.
И теперь для нее ничего-то не жалко.
Дай ей имя, как думала. К ней подойдет
Нареченное имя, красивое — Жданка.
1934
