Дануте не хотелось уходить с праздника, она заметила, как на нее смотрят другие мужчины, и по¬чему-то ей было это приятно, но она чувствовала, что не надо отказывать Исгерду на этот раз, и она, скре-пя сердце, встала из-за стола вслед за своим хо¬зяином.
— Ты так красива! У меня никогда не было такой красивой девушки! — шептал Дануте Ис¬герд. Он взялся помогать ей снимать одежду. Желание раздирало его, но он понимал, что она испытывает к занятиям любовью неприязнь. Что она испытала — одну боль! И еще угрозы продать ее на невольничьем рынке. Он даже не понимал, почему она так быстро стала искать примирения. Это было на нее не похоже. Он решил узнать всю правду, в этом крылась какая-то тайна. А пока его устраивало, что она согласилась разделить с ним постель, и сегодня он начнет ее учить секретам любви.
Быстро раздевшись сам, он присоединился к ней на мягком матрасе, застеленном чистым покрыва¬лом и таким же чистым одеялом. После появления женщин на кораблях все викинги стали намного оп¬рятней. Данута нервно вздрогнула, когда он прижался к ней всем телом, жарким и мускулистым. Норманн был обнажен, даже без нижнего белья, и девушка ощутила, как его твердый и горячий мужской орган упирается ей сзади в ложбинку между бедер.
— Ты же обещал сегодня меня не тро¬гать! — испугалась она. У нее все еще саднило между ног от его могучего орудия.
— И обещание сдержу — но ты сама меня за¬хочешь!
— Ни за что! У меня там все болит! — не со¬глашалась она, со страхом вспоминая, как ей было больно.
— Я сделаю все очень осторожно, и по¬том, это только первый раз бывает больно, а потом одно только наслаждение, — мозолистые от меча и весел руки стали поглаживать ее нежную упругую грудь.
— Если и наслаждение, то только для вас! — упорствовала Данута. Но почему-то были очень приятны его осторожные поглаживания.
— Данута, завтра мы только еще один день будем на земле, а потом тяжелая работа на вес¬лах. Я так давно не спал с женщиной, если не считать сего-дняшнего дня. Но и тебе, и мне было не очень приятно насилие. Я хочу, чтобы и сегодняшнюю ночь, и завтрашнюю ты мне не отказывала. Не беспо¬койся, я остановлюсь, если тебе будет больно, — стал убеждать ее Исгерд.
— О чем ты говоришь? Какая любовь? Я — твоя рабыня, и вынуждена тебе подчиниться.
— Тогда, подчиняйся, рабыня! — он с вожделением стал поглаживать ровную гладкую спину и округлые ягодицы красивой формы. Его ос¬торожные прикосновения были настолько восхити¬тельными, что Данута вся покрылась пупырышками.
— Повернись ко мне! — его пленница не дви-нулась с места, и он повернул ее сам. Ее полные гру-ди с розовыми сосками были безупречной формы. Ласковым движением он убрал с ее ресниц светло-русый локон, прошелся губами по щекам, векам и, наконец, нашел рот. Ее губы еще болели, не успев отойти от его прошлых жестоких поцелуев, и его жаркий поцелуй вызвал легкую боль. Но его губы, жесткие и горячие, обожгли ее огнем, который за¬ставил забыть о том, что она его ненавидит. Исгерд тут же воспользовался ее расслабленностью и выну¬дил Дануту разжать зубы. Она ощутила стремитель¬ное движение горячего языка — он умело и терпеливо стал ее распалять. И хотя Исгерд испытывал силь¬нейшее вожделение — раньше он такого никогда не испытывал ни к какой из своих любовниц, он изо всех сил сдерживался, ему очень хотелось, чтобы на этот раз она от любви получила удовольствие.
Норманн склонился над молодой женщиной. Его длинные золотые волосы прикасались к ставшей такой чувствительной груди. Он смял упругую плоть ладонями и провел губами по нежной ложбинке. По¬том обвел языком затвердевший сосок и впился в него горячим ртом. Приглушенный вскрик вырвался у Да¬нуты — необузданное, потрясающее блаженство ов¬ладело ею. Он впился поцелуем в другую грудь. Когда же он нежно сжал зубами сосок, будто хотел укусить его, она запустила пальцы в его густые волосы и прижала его голову к груди, наслаждаясь непривыч¬ными сладострастными ласками. Мужчина скользнул мозолистой ладонью по изящному изгибу тонкой талии и двинулся вниз — тяжелая горячая рука легла на плоский бархатистый живот и, спустившись на пух¬лый холмик, стала перебирать завитки шелковистых волос, затем опытные пальцы скользнули ниже. Это непривычное прикосновение вызвало вдруг такую ошеломляющую волну непо-нятного желания, и у Да¬нуты вдруг все закружилось в голове — уже не сдер¬живаясь, она застонала и судорожно выгнулась, сладострастный огонь опалил ее влажное, уже готовое принять его лоно. Бурное наслаждение разлилось по всему телу, сердце бук-вально разрывало грудь. Исгерд ласко¬выми умелыми поглаживаниями разжигал женщину, готовя ее к своему вторжению. И наконец, накрыл ее тело своим, мощным и жарким, затем привстал над ней и бережно вошел в ее горячую и влажную пещерку. Да, сделал это он умело и ловко. Данута не испытала никакой боли, разве чуть-чуть саднило, но ее неопыт¬ное тело содрогнулось от незнакомых острых ощуще¬ний. Исгерд заглянул ей лицо и, поняв, что она не почти испытывает боли, стал медленно и осторожно углубляться в столь желанное для него лоно. Она, почему-то желая ему помочь, широко, свободно рас¬кинула ноги и пропустила его внутрь себя, уже не со¬противляясь нежданному гостю, но стремясь быть им заполненной до конца. Когда он вошел до упора, Да¬нута испытала неописуемое, потрясающее наслажде¬ние. Он начал неспешно двигаться, непродолжитель¬ная боль исчезла сразу благодаря томному удовольст¬вию, которое она испытывала от его осторожных толчков. Переполненная истомой и негой, Данута и не заметила, как сама стала двигаться ему навстречу, желая поглубже заполучить твердую горячую плоть. Кровь жарко пульсировала в висках, она вцепилась в бугристые, покрытые бисеринками пота мужские плечи, которые тяжело нависали над ней. Он беспре¬станно, горячо целовал ее губы, груди, которые уже припухли от пылких поцелуев. Она уже не могла сдерживаться, страсть охватила все ее тело, Данута вскрикивала после каждого толчка, стонала в ожида¬нии следующего мощного удара, заканчивающегося томительным блаженством. Распаленная до безумия, она бесстыдно обвила ногами его жесткие бедра, и стала подталкивать Исгерда, давая понять, что она просит выказать всю его силу могучего страстного самца. Норманн все время пытался сохранить контроль над своим во¬жделением, но когда услышал ее томные стоны и гор¬танные вскрики, и понял, что и она желает его с не меньшей силой, отпустил себя на свободу и ускорил темп.
