— Ну, как я выгляжу? — спросила она у Модести.
— Сойдет, — снисходительно кивнула та. — Если не рассматривать дотошно.
— А меня и не будут рассматривать. Я намерена быстро проникнуть в дом и так же быстро оттуда ретироваться.
Тия решительно спустилась по лестнице, вошла в библиотеку и открыла верхний ящик стола. Она извлекла оттуда старинный дуэльный пистолет, принадлежавший еще ее отцу, а позднее — брату. Модести с тревогой наблюдала, как Тия проверила оружие, а затем хладнокровно зарядила его.
— Дорогая! Если это столь опасное предприятие, не стоит в него ввязываться! Думаешь, на тебя могут напасть? Если все так серьезно, я отказываюсь отпускать тебя!
— Риск — дело благородное, как говорил мой брат, — усмехнулась Тия. — Не волнуйся, это просто на всякий случай. Не надо беспокоиться за меня, ведь я вооружена.
— А ты стрелять-то умеешь? — Модести смотрела на нее недоверчиво.
— Мы с Томом даже устраивали соревнования: кто поразит больше мишеней. Конечно, это было много лет назад, но если придется защищать свою жизнь, я не покрою свою голову позором, можешь мне поверить.
Женщины рассмеялись: Тия задорно, а Модести с облегчением. Затем Тия сунула пистолет в карман пиджака и собралась уходить. Модести, уже понимая, что остановить ее не сумеет, все же предприняла последнюю попытку отговорить Тию от безумной затеи:
— Ты же не собираешься и в этот раз ехать на Керзон-стрит одна?
— Со мной будет кучер, так что не о чем беспокоиться! — отмахнулась Тия, словно забыв, что она и в прошлый раз отправлялась в пустующий особняк в экипаже, но это не спасло ее от неприятностей.
— И она советует мне не беспокоиться! — воскликнула Модести. — По мне, так лучше пройтись в одиночестве по самой дурной улице Лондона среди ночи, провоцируя воров на ограбление и насилие, чем отправиться в тот зловещий дом. — Она вздохнула.
Тия обняла тетушку и чмокнула ее в щеку.
— Я вернусь даже раньше, чем ты успеешь известись от беспокойства.
И только когда экипаж остановился за несколько домов от нужного особняка, Тия получила возможность поразмыслить над тем, что делает. Если ее застукают в этом доме одну, поздно вечером, облаченную в мужскую одежду, один Бог знает, какой это вызовет скандал. Тию волновала не ее репутация — обелить ее уже было невозможно, — а репутация всей семьи. Родственники приложили массу усилий, чтобы светское общество благосклонно приняло ее в свои ряды, и очередной скандал грозит им непоправимым уроном.
Но как иначе она может узнать, что творится в проклятом доме? На месте ли тело Херста или его забрали? И если тело исчезло, чьих рук это дело? И зачем злоумышленнику это понадобилось?
Тия была благодарна Патрику Блэкберну, объявившемуся столь своевременно, чтобы снять камень с ее сердца. Но она не могла просто сидеть и ждать новостей, в то время как события так запутались. Больше всего на свете Тия Гарретт ненавидела неизвестность и потому хотела избавиться от сомнений.
Поэтому, не дав себе больше ни секунды на раздумья, она выскочила из экипажа, велев кучеру ее ждать, и заспешила к темному особняку. Она старалась как можно быстрее преодолеть расстояние до двери и держала голову низко опущенной, чтобы ее не узнали случайные знакомые.
Поднимаясь на крыльцо, она отметила, что в окнах нет даже отблеска света. Только положив ладонь на дверную ручку, Тия сообразила, что дом может быть заперт. Ругая себя, что не предусмотрела такую возможность, она надавила на рукоятку — и дверь поддалась.
Нет, она распахнулась! В свете тусклых уличных фонарей темный провал холла казался огромной гостеприимно распахнутой пастью. Не зная, радоваться или пугаться тому, что дверь не заперта, Тия поежилась. Переступать порог было страшно.
Все ее сомнения разрешила чужая рука. Она высунулась из темноты, схватила ее за пиджак и резко вдернула внутрь. Тия испуганно пискнула, когда вторая рука — несомненно, мужская и очень крепкая — зажала ей рот. Тия оказалась прижатой спиной к чьей-то широкой груди. Кто-то невидимый ногой захлопнул дверь, и она оказалась в кромешной тьме. У Тии от ужаса глаза едва не вылезали из орбит, сердце стучало то в желудке, то в горле. Тия чувствовала, что, если этот кошмар продлится еще хотя бы секунду, она просто потеряет сознание от страха.
