«Зло вечно».
Огонь отражался в растекавшейся вокруг него луже крови, и казалось, сам пол был охвачен адским пламенем, источником которого был Доминик.
И снова губы его зашевелились.
– Мы не…
– Ну же, – сказала Джейн, – говори!
– Мы не… не… одни.
– Что? – Джейн опустилась на колени, схватила Доминика за плечи и встряхнула изо всех сил. – Здесь еще кто-то есть?
Из легких Доминика вырвался последний вздох. Нижняя челюсть медленно отвисла, лицо разгладилось, точно тающая восковая маска. Джейн отпустила его, выпрямилась. И посмотрела на Лили:
– Что же он имел в виду?
Лили заглянула в незрячие глаза Доминика, осмотрела его дряблое, безжизненное лицо.
– Он сказал, – прошептала она, – что еще ничего не кончено.
Снегоуборочная машина расчищала горную дорогу, и рокот ее двигателя разносился эхом по всей долине. С заснеженной террасы домика Джейн силилась разглядеть пролегавшую внизу, за оградой, дорогу. Она заметила снегоочиститель – тот упорно пробивался к ним, прокладывая путь сквозь снежные заносы. Вдохнув чистого морозного воздуха, она подняла голову и повернулась лицом к солнцу, пытаясь прогнать из головы последние клочья тумана. Как только дорогу полностью расчистят, сюда, в горы, нагрянет целый эскадрон служебных машин. Полиция штата, судмедэксперт, криминалисты. Надо собраться с мыслями и приготовиться к их вопросам.
Правда, не на все у нее найдутся ответы.
Джейн сбила с башмаков снег, отодвинула стеклянную дверь и прошла в дом.
Оставшиеся в живых сидели за кухонным столом. Хотя в большой комнате, где горел огонь, было теплее, никому не хотелось уходить с кухни. Никому не хотелось оказаться в одной комнате с мертвецами.
Маура заканчивала делать перевязку раненой руки Лили.
– У тебя повреждены флексорные сухожилия. Похоже, понадобится операция. По меньшей мере – антибиотики. – Она взглянула на Джейн. – Как только расчистят дорогу, ее нужно сразу же отвезти в больницу.
– Ждать осталось недолго, – заметила Джейн. – Снегоочиститель уже почти взобрался на гору. – Она села и посмотрела на Лили. – Имей в виду, у полиции будут к тебе вопросы. Целая куча.
– Подождут, – заметила Маура. – Сначала ей необходима врачебная помощь.
– Да, конечно. Но приготовься, Лили, тебя будут расспрашивать обо всем, что здесь произошло ночью.
– А разве ты не сможешь подтвердить ее слова? – удивилась Маура.
– Я видела далеко не все, – ответила Джейн. – Половину того, что было, я проспала.
– Слава богу, ты не допила вино. А то от нас остался бы только пепел.
– Это я виноват, – сокрушался Сансоне. – Не надо было мне ложиться спать. И зря я позволил Эдвине подливать себе это вино.
Джейн с удивлением поглядела на Сансоне:
– Вы что, собирались бодрствовать всю ночь?
– По-моему, кто-то непременно должен был оставаться настороже. На всякий случай.
– Значит, вы и раньше подозревали Эдвину?
– Нет, к моему стыду. Вы даже не представляете, сколь тщательно мы отбираем новых членов. Только с безупречными рекомендациями и только от людей, которых сами хорошо знаем. Потом мы проводим наше собственное расследование – еще раз все проверяем и перепроверяем. В Эдвине я даже не сомневался. – Он посмотрел на Лили. – А вот вам я не доверял.
– Почему же? – изумилась Джейн.
– Помните, в тот вечер, когда кто-то пытался открыть окно в моем доме, я вам сказал, что мы всегда держим его закрытым?
– Да.
– А это означало, что кто-то открыл его изнутри. Тот, кто тогда находился в моем доме. Я думал, это сделала Лили.
– И все-таки странно, – сказала Маура. – Уж коли вы так печетесь о чистоте своих рядов, как вы могли настолько просчитаться с Эдвиной?
– Именно в этом нам с Готтфридом и предстоит разобраться. Как ей удалось втереться к нам в доверие. Как удалось все спланировать и осуществить. Просто так она никогда не переступила бы мой порог, – стало быть, ей помог кто-то из наших. И этот кто-то тщательно стер все темные места из ее биографии.
– Как раз это Доминик и сказал нам ночью, – заметила Лили. – «Мы не одни».
– Уверен, что есть еще. – Сансоне посмотрел на Джейн. – Так что хотите верьте, детектив, хотите нет, а идет война. Идет уже много веков, и этой ночью произошла одна из битв. Но худшее еще впереди.
