* * *
Заседание в Канил-Бэй оказалось катастрофой.
Дик и я знали, что мы не имеем поддержки, по крайней мере, со стороны двух из других пяти членов правления РГИ. Джордж О’Нил, муж моей племянницы Эбби, и Уильям Паундз, исполнительный глава семейного офиса, думали, что план является «слишком рискованным». Их беспокоила продолжающаяся неликвидность акций РГИ, и они считали, что затея с ТИФН приведет к дальнейшей задержке выплаты больших дивидендов семье.
Их несогласие не вызывало удивления. Что мы не ожидали, так это единогласной и категоричной оппозиции Трастового комитета. Боуен, Ханна Грей, Джон Уайтхед и Джордж Патнем (который также был членом правления РГИ) выслушали наш доклад. После этого выступил Боуен, и взорвалась бомба. Он сказал, что бизнес-план «слишком агрессивен» и не отвечает нуждам акционеров. Хотя комитет разрешил нам продолжить работу по ТИФН, нам с Диком Веллем была дана директива распорядиться 1,3 млрд. долл., которые мы ожидали получить, совершенно иным способом:
400 млн. долл. предназначалось для выплаты долга по закупке земельного участка у Колумбийского университета.
250 млн. долл. должны были быть инвестированы в залоговый счет для поддержки выплаты дивидендов и процентов акционерам ТИФН.
250 млн. должны были быть использованы для покупки акций РГИ у трастовых фондов 1934 года, что позволило бы Трастовому комитету достичь его цели — снижения общей доли РГИ в трастовых фондах. Эти фонды переходили непосредственно к бенефициарам в семье Рокфеллеров, включая меня.
Дополнительные 100 млн. должны были быть резервированы для выплаты дивидендов акционерам из состава семьи через трастовые фонды на протяжении последующих пяти лет.
200 млн. долл. резервировалось для завершения капитального обновления и модернизации Рокфеллеровского центра.
РГИ разрешали оставить лишь 100 млн. долл., менее 8 % общих полученных сумм, для проведения программы, по нашему мнению, оправдывающих себя покупок, которую мы хотели реализовать; по существу, это снимало данное направление как возможную стратегию.
Принятое решение явилось для меня полным сюрпризом. Я был в негодовании от подхода, который считал неразумной политикой, и сказал об этом не без некоторого ехидства. Отдав распоряжение об использовании капитала для выкупа акций и выплаты дивидендов, превышающих доход, члены трастового комитета фактически санкционировали проведение частичной ликвидации РГИ. По существу, это решение обязывало РГИ оставаться компанией недвижимости, компанией, которая будет еще больше зависеть от Рокфеллеровского центра как ключевого актива, по сравнению с тем, что было когда-либо раньше. Они наложили вето на рассчитанную на успех программу диверсификации, которую Дик Велл и я начали проводить в жизнь в начале 1980-х годов. Майкл Дэвид-Уэйл, один из наиболее проницательных финансовых стратегов в мире, согласился со мной. Он уподобил РГИ гусыне, которая несет золотые яйца, и считал, что действия трастового комитета означают не что иное, как «то, что этой гусыне перерезают горло».
Чтобы гарантировать реализацию принятых ими решений, они пригласили Сэмюэля Батлера, старшего партнера фирмы «Клават, Суэйн и Мор», чтобы их решения были непосредственно переданы менеджерам, что, по существу, делалось в обход правления РГИ. Негодующий и рассерженный, я пригласил судью Саймона Ривкинда, одного из уважаемых старших членов Нью-Йоркской ассоциации адвокатов, чтобы он проконсультировал меня в отношении законности действий трастового комитета. Судья Ривкинд пришел к заключению, к моему большому сожалению, что полномочия, предоставленные попечителям в исходном документе о создании трастового фонда, были настолько велики, что, за исключением незаконных действий, они могли диктовать любой курс, который, как они считали, был наилучшим для бенефициаров — включая роспуск РГИ, если бы они этого пожелали.
На протяжении последующих четырех лет Боуен, ставший председателем трастового комитета после смерти Мэннинга Брауна в конце 1985 года, регулярно вмешивался как в управление, так и в прерогативы правления — беспрецедентная роль для трастового комитета, роль, которую вряд ли имел в виду отец, создавая этот комитет.
