Что-то щелкнуло и наступила тишина.
Через несколько минут с Земли снова полетели в космос мощные сигналы кванто-кварковых установок.
Серебристый голос откликнулся:
— Что там еще?
— Девушка… — голос нашего диктора вибрировал. — Мы хотим говорить. Мы с Земли.
— Я же сказала: ждите. Линия перегружена. Соединю в течение одного люмфо-пи кварка.
— Люмфо-пи кварк — это же двадцать пять тысяч лет, — раздался голос астроматематика Саркисяна.
Передача прервалась.
Люди молча разбрелись по пыльным земным дорогам. Им ничего другого не оставалось, как всерьез приняться за земные дела.
К славному Одесскому пароходству
этот рассказ никакого отношения не имеет.
Автор.
Теплоход «Иван Чихира» тонул в двух метрах от пирса.
Палевая одесская осень роняла зеленые ежики каштанов на приморский бульвар, под ноги самым красивым девушкам на свете.
А теплоход тонул в двух метрах от пирса, на глазах у смеющейся красавицы Одессы.
Тонул ли?
Тонул или не тонул?
С одной стороны — тонул; весь город видел, что тонул, но с другой стороны (со стороны капитана и пассажиров — работников пароходства, отправившихся на экскурсию в Батуми) — не тонул, ибо на руках были все документы, подтверждающие, что в ближайшем квартале «Иван Чихира» утонуть не может: заключение комиссии о капремонте, справки о состоянии обшивки, трюма и т. п.
А то, что вся Одесса смеялась и кричала:
«Спасайся, кто может!» — так это ж Одесса!
Между тем теплоход все больше погружался в ультрамариновое море: вода уже заливала нижнюю палубу. Собрав свои пожитки, переметнулся на берег боцман Семенов, темный человек, не веривший в документы; за ним потянулись несознательные матросы.
Но капитан Филимон Смурило твердо стоял на своем: «Бьпъ того не сможет, чтоб теплоход утонул, если сам тов. Фунькин подписал приказ — идти "Ивану Чихире" в Батуми».
Палевая одесская осень роняла зеленые ежики каштанов на приморский бульвар, под ноги самым красивым девушкам на свете.
А теплоход утонул. С капитаном и работниками пароходства. Вся Одесса видела, но по «предписанию» 15 октября «Иван Чихира» должен прибыть в Батуми, и если он опоздает, у многих будут неприятности.
А то, что вся Одесса видела, так это ж Одесса!
В углу стоят три пары твоих туфелек, и все они разные, так как служат для разных целей, хотя все они туфельки.
Вот в середине коричневые. Они, конечно, элегантны и у них высокий каблук, но все-таки они рабочие, их назначение — оберегать твои ножки. Каждодневно. А рядом — высокомерная пара белоснежных и аристократических узконосых туфель.
Эти белоснежные неженки, от которых устают твои ножки гораздо больше, чем они сами, — твое любимое оружие. И когда ты их надеваешь, тебе кажется, что не земля вращается, а ты поворачиваешь ее своими острыми каблучками.
Но я больше люблю третьи, о которых ты ласково говоришь: «мои одалиски». В этих домашних туфельках ты бываешь сама собой, в них ты приходишь ко мне, и когда засыпаешь в моих объятиях, они, как две верные собачонки, дожидаются тебя у постели, на том самом месте, где ты их оставляешь.
Она его любила.
Она знала, что он самый искусный тореро. Он лучше всех владел мулетой, а сверкающая шпага казалась продолжением его гибкой руки. Но хотя он был самым ловким и быстрым, красивым и бесстрашным, он так и не стал знаменитым матадором. Для матадора он не умел самого главного.
Он не умел убивать.
И за это она его любила.
Месяц, этот ночной сторож, видимо, хватил лишнего и запрокинулся на спину. И звезды, осмелев, зашушукались, замигали ярче обычного. В самом углу неба, видимо, рассказывали анекдоты, одна звезда не выдержала и покатилась от смеха по небосклону, таким ей показался смешным анекдот о том, как далекое солнце соблазнило своим признанием одну звезду, а когда она влюбилась, то узнала, что солнце это давно потухло и остыло, и все его признания — только мертвый свет. Созвездия медленно кружились в хороводе.
Все шло своим чередом, взрывались, вращались, гасли звезды и планеты, и никто не подозревал, что маленькое беспомощное существо уже сделало свой первый шаг на заброшенной планете, запрокинуло головку к звездному небу и стало задавать себе тысячи вопросов: отчего и почему?
