— Зачем? — не понял Лукас.
— Женщина в чадре рядом с иностранцем?!
Если решат, что я совершаю грех, меня арестуют.
— Только потому, что ты идешь рядом со мной?! Тогда сними эту чадру! Что за дурацкие законы!
— А вдруг меня кто-нибудь узнает? — сказала Жади с неподдельным беспокойством. — Это конец! Нет, ты иди вперед, а я пойду за тобой, иначе я уйду домой!
Лукасу оставалось только подчиниться.
Они уединились на балконе гостиницы.
— Я хочу заниматься музыкой, а отец заставляет меня изучать право, — рассказывал Лукас. — И я постоянно думаю о тебе. Это правда… Я сам себе удивляюсь.
— Я тоже все время вспоминаю о тебе. Наверное потому, что ты бразилец, и ближе мне, чем мои родные, — задумчиво ответила Жади. — Рядом с тобой я чувствую себя, как дома.
— Только поэтому? — Лукас был разочарован, он ожидал большего.
— И потому, что познакомилась с тобой давно… еще в другой жизни.
— Ты веришь, что человек живет несколько жизней?
— Я уверена в этом, а ты? — Жади не отрывала взгляда от Лукаса.
— Никогда не размышлял над этим. Но теперь, познакомившись с тобой, думаю, что это верно. Знаешь, что происходит со мной? Я помню тебя, помню не разумом, конечно… Мое сердце помнит тебя…
— Мое тоже…
Их губы сблизились, но в самый последний момент Жади отклонила голову и сказала, что ей пора.
— Подожди… Ты забавная, говоришь, что отличаешься от своей семьи, но это не так! — вспылил Лукас, но его возмущение быстро исчезло.
— Все так, но меня ждет служанка… Я позвоню тебе… — и Жади убежала.
Дома ее поджидала Зорайде. Ей доложила негритянка, что Жади уходила за таинственной «посылкой», но вернулась с пустыми руками. И Зорайде пообещала резвой девушке, что если такое повторится, она все расскажет Али. Жади не слушала ее, радостно танцевала и плела всякую околесицу про соседку из Бразилии.
Она не догадывалась, как в это время ее дядя Али умолял Аллаха дать ему знания и достаточно терпения, чтобы сделать свою племянницу счастливой.
Иветти уезжала из гостиницы в Фесе. Она искренне плакала, понимая, теряет. И горестно в который раз повторяла себе, что во всем виновата сама. Но теперь ничего не исправить… «Львеночек» сурово выгнал ее прочь.
Старший Феррас тоже переживал их разрыв, но больше всего он страдал оттого, что так жестоко ошибся в своей избраннице. Леонидас сказал Лукасу, что они поедут в Париж вдвоем, но сын внезапно объявил, что он еще не все посмотрел в Марокко.
— Да что же это такое?! — взвился Леонидас. — У меня остался один лишь ты, и ты капризничаешь! Что тебе еще смотреть в этом Марокко?! Боюсь, что ты мне тоже врешь!
Лукас немного помялся и раскололся.
— Да, папа, понимаешь, я встретил тут необыкновенную девушку, с которой хотел бы быть….
Леонидас фыркнул.
— Я так и знал! Но мне твоя новая фея безразлична! Так что собирайся!
Жади бродила по рынку вместе с Латиффой и Зорайде. Сестра мечтала о предстоящей свадьбе и выбирала ткани поэротичнее. Но ее надежды рухнули в тот же день. За ужином открылась страшная правда. Дядя сначала заявил племянницам о том, что им неплохо бы отъесться, чтобы стать женщинами величиной во всю кровать, а затем сообщил, что они здорово поменялись женихами, и Жади тоже выходит замуж.
Латиффа ужаснулась и крикнула:
— Я не выйду за Мохаммеда, за этого урода! И закатила истерику у ног Зорайде. Латиффа плакала и кричала, что ею хотят пожертвовать, как бараном, а Жади сидела тихо и вспоминала о том, как она хотела учиться. А потом закричала, что напугает этих женихов.
— Да так, что они сами не захотят на нас жениться! — в отчаянии пообещала Жади.
И тоже кинулась к Зорайде и выпалила, что влюблена, и не может выйти замуж за другого…
Зорайде молча слушала девушек. Не в ее воле было что-нибудь изменить, хотя она сочувствовала обеим невестам и понимала их.
— Что же ты молчишь?! — в исступлении закричала Жади и зарыдала, присоединившись к горькому плачу сестры…
Диогу решил вернуться домой, в Рио. Что ему делать теперь в Марокко? Все произошло так, как он хотел — отец расстался с Иветти, но какой ценой… Диогу потерял отца.
Грустный, он приехал из аэропорта домой. Далва обрадовалась ему, но быстро догадалась: случилось что-то нехорошее.
