Этот стыд касается не только нашей «Телеграм». В редакциях многих газет просматривали материал и отказывались его публиковать. Даже знаменитая «Сан», руководимая не менее знаменитым Ричардом Генри Даной, вместо предложенного материала печатала послания мэра в качестве рекламы. У этой газеты был контракт на публикацию официальных объявлений, за которые Твид платил очень щедро — по доллару за строчку. Либо редакции зависели от него, либо главные редакторы считали себя его друзьями. Многие опасались за свое положение и за свою жизнь — причины отказа были самые разнообразные…
От позора американскую журналистику смогла спасти смерть члена редколлегии «Таймс», который был партнером Твида по совместному владению типографской фирмой. После смерти этого человека у директора издательства Джорджа Джонса и исполнительного редактора Луиса Дженнингса оказались бы развязаны руки и они смогли бы печатать то, что считали нужным.
Что касается меня, то я пожизненный, закоренелый холостяк. Мне не надо беспокоиться за судьбу жены и детей. Я обдумывал создавшееся положение день или два… Я не смог заставить своего издателя мистера Лэндри решиться на дерзкий шаг. Я пытался воззвать к его святая святых — чувству протеста, я умолял. Он спокойно выслушал меня, не реагируя на мои напыщенные выражения, сменявшиеся вспышками неистовства. Твид действовал на город и его обитателей как вампир, который высасывает кровь из артерий своих жертв. Мне казалось, что я вижу Твида, копающегося в грудах мусора… купающегося в вытекших на улицу нечистотах… крадущегося во тьме вместе с легионами ночных крыс… мародерствующего в вагонах, забитых трупами умерших от инфекционных болезней… Я прибрал свой стол, оставив в его ящике лучшую в моей жизни статью, надел пальто и шляпу и вышел на улицу.
Но здесь не место вспоминать об этом. После того как взрывоопасный материал был опубликован в «Таймс», эффект превзошел вес ожидания. Был создан гражданский комитет, и объединение налогоплательщиков начало громкий судебный процесс. Круг дал трещину. Конноли, инспектор, работавший на окружение Твида, согласился сотрудничать с комитетом, и для расследования преступлений было образовано большое жюри.
Казалось, ад рухнул. Падение системы, которая годами угнетала людей, тем не менее вызвало брожение умов, и начались стихийные волнения. На улицы выплеснулся шторм, громивший магазины, люди дрались на улицах, пугая лошадей. Разорились три банка, в которых Твиду принадлежали контрольные пакеты акций. Перестали выходить десятки мелких газет, живших от его щедрот. Деловые конторы плотно закрыли свои двери и прекратили работу. Деловая активность упала. Иностранцы вступали в борьбу друг с другом, мы все ощущали под ногами смутный рокот, как от невидимого землетрясения. Вопреки самим себе, мы были вынуждены взглянуть правде в глаза, что оказалось нелегким испытанием для всех, кто своими руками создал этот беспокойный город.
Я не могу сказать, что Донна совершенно не касались темные дела твидовского окружения. Но они не слишком занимали его и во времена безраздельной власти Твида. Все в городе только и говорили, что о конце всевластия ненасытного губернатора. Донн лично должен был быть очень доволен таким оборотом дела — ведь он всю жизнь провел в условиях профессионального рабства, в услужении у мерзкой системы, — и вот она начала крошиться и распадаться. Он не показывал своего торжества — это было не в его натуре, в создавшихся условиях он не стал думать и заботиться о себе. Единственное, что я заметил, — это интенсивную работу мысли в то время, когда он читал разоблачительный материал, который я дал ему, прежде чем с неохотой вернул владельцу. Прочтя все, за обедом, Донн сказал одну весьма примечательную вещь. Его удивили не размеры присвоенных сумм, а то, что всякому воровству придумывали подходящее и приличное название, прикрываясь которым, незаконной сделке придавали совершенно официальный характер. Бухгалтерские книги Круга фиксировали не только те сделки, где город выступал покупателем, но и такие, где он был продавцом. В этих случаях, хотя сделкам придавался вполне приличный внешний вид, отсутствовали документы, удостоверяющие их законность.
