Сам процесс вхождения в эту изумрудную хрень прошел безболезненно. Какое–то ощущение невесомости присутствовало, но не более. Доли секунды, и мы в другом месте. Если бы я мог, я бы восхищенно почесал затылок, но, во избежание покалываний острыми предметами некоторых других частей тела, делать этого не стал. Вот это да! Нуль–транспортировка! Мечта всех земных физиков и иже с ними. Они там изобретают, а тут уже есть, и, судя по всему, в массовом производстве.
Вывалились мы на этакую аллейку. Широкая, вымощенная маленькими кирпичиками дорожка. В воздухе висят разноцветные шарики света (и, надо заметить, освещают они очень даже неплохо), скамеечки на ажурных ножках расставлены в прихотливом беспорядке. Урн нет. Это обстоятельство меня несколько обескуражило. А куда мусор девать, неизбежный при променадах семейств? Да и сплюнуть, что иногда очень хочется, некуда.
На одной из скамеечек в свободной позе сидел представитель местного населения. На нем не было доспеха. Его одеяния составляли предметы свободного покроя. Светло–зеленые штаны у ступней стянуты чем–то типа шнурочка с завязочками, туфли с загнутыми кверху носками, белая рубаха с расстегнутым воротом. Длинные волосы свободно рассыпаны по плечам. Когда мы подошли ближе и я смог рассмотреть этого типа подробнее, то невольно остановился, разинув рот. Было от чего!
Передо мной сидел самый настоящий эльф. Ага! Вот тот самый, ушастый, то есть остроушастый. Он без всякого интереса скользнул глазами по нашим унылым фигурам с поднятыми руками и снова уставился в глубь леса (или парка, кто их тут разберет?). А я, за остановку, получил еще один чувствительный тычок острым в спину.
Ох и не понравился мне этот полный пофигизма взгляд. Он мог говорить о чем угодно. В том числе и о том, что таких, как мы, здесь повидали уже немало. Мы прошли по аллее до конца и остановились перед маленьким домиком. А ничего такой домик, красивый.
На крыльце появилась еще одна личность. Эльф, разумеется. Серебристые волосы, стянутые на голове широкой лентой, удивительные фиолетовые глаза, плащ серебристого же цвета свободно спадает с нешироких плеч. Каждое его движение показалось мне каким–то наигранным, акцентированно–изящным. Как у неискреннего актера, ей–богу!
Командир нашего конвоя что–то ему доложил. Эльф подошел к нам, осмотрел и что–то процедил сквозь зубы. Мы, что вполне естественно, ответили ему искренним непониманием.
Изящно приподняв правую бровь, эльф изобразил удивление. Он снова что–то сказал, судя по всему, на другом языке. Эффект был тот же – наше непонимание. Бровь приподнялась чуть выше. Последовала еще одна попытка что–то узнать. И снова на непонятном нам языке. Хоть бы на английском или французском что–нибудь спросил! Хотя о чем это я? Если мы, как было мудро мной же замечено, не на Земле, то и Англия и Франция остались там, где и все остальное. Вот ведь положение, а!
Эльф постоял, наморщив лоб. Решает, зараза, сразу нас в расход или еще что–нибудь спросить. Ушел в домик, что–то сказав командиру стражи.
Мы с Семеном переглянулись. «Табак дело» – сказали мне его глаза. «Ага!» – ответил я при помощи глаз и дополнительной мимики.
Командир, махнув рукой, направился влево по дорожке. Мы дружно потопали за ним. Интересно, а какие тут, у этих чудиков, тюрьмы. Или они этим не озабочиваются? Стрела в жизненно важный орган – всяко дешевле.
Нет. Все–таки гуманизм и у них имеется. Подвели к какому–то сарайчику, висящему на огромной ветви дерева непонятной национальности. К проему входа пришлось карабкаться по лесенке. Сема взлетел легко, а вот мне пришлось хуже. Уж больно лесенка хлипкая. Пока лез – все время боялся, что оборвется. Вряд ли порча казенного имущества улучшит их отношение к нам.
