Единственное укрытие предоставляли заросли местного кустарника и складки рельефа, и Валину за первые три года не удавалось подобраться к платформе и на полмили, не говоря уже о расстоянии, достаточном, чтобы выстрелить в колокол. Впрочем, в последнее время он начал делать некоторые успехи.
Разумеется, успех для кеттрал имел двоякие последствия. Успех означал, что тренировки стали для кадета слишком легкими, а это в свою очередь означало, что вскоре они станут значительно тяжелее. Одно дело, когда ты пробираешься через кусты в одиночку, имея сколько угодно времени, чтобы подобраться к колоколу, и совсем другое, когда ты делаешь это одновременно с кем-то еще, пытаясь не попасться на глаза не только наблюдателям, но и ему, и к тому же постоянно выжимая из себя еще немного скорости, чтобы успеть к колоколу первым. Но хуже всего – это когда ты соревнуешься с Анник. Молодая снайперша достигла такого совершенства, что в прошлом году ее выставляли уже против старших кадетов. Сейчас, однако, группа Валина сама приближалась к Халовой Пробе, и кадетов старше них просто не было.
«Когда тебе не везет, никакие тренировки не помогут», – подумал Валин.
Он повернул голову, не отрывая ее от каменистой почвы, чтобы посмотреть в западном направлении. Камни впивались в его плечо и грудь, острые осколки рвали черную униформу, а жалкая канавка, по которой он полз, оказалась чересчур узкой для выгнутого лука его арбалета, который застрял на повороте и разодрал ему живот. Кеттрал учили обращаться с самым разнообразным стрелковым оружием, но для снайперских целей не было оружия лучше арбалета. В отличие от обычного лука, из него можно было стрелять в позиции лежа, и единственным необходимым для этого движением, после того как ты его взвел, было нажатие пальца на спусковой крючок. Но разумеется, это означало, что ты должен был таскать эту Кентом клепанную штуковину за собой.
В довершение всех его проблем Валин понятия не имел, где находилась Анник. Он, конечно, и не ждал этого. Ему с головой хватало необходимости держаться незаметно, чтобы не попасться на глаза наблюдателям; он не собирался еще и охотиться за своей соперницей. В любом другом состязании он не дал бы и половины коровьей лепешки за информацию о том, где находится другой снайпер – но это было не любое другое состязание. Анник находилась где-то поблизости и подбиралась к нему так же несомненно, как и к колоколу. Несмотря на то, что он говорил Лин предыдущей ночью, лопатки Валина зачесались при этой мысли. Единственным утешением было то, что солнце, жара и неровная поверхность наверняка доставляют ей столько же неудобств, сколько и ему.
«Что ж, в таком случае надо двигаться».
Рассчитывая на то, что убогая расщелина поможет ему подобраться на расстояние выстрела, он полз по ней все утро, соблюдая достаточно осмысленный темп – один-два шага в несколько минут. К несчастью, по мере того как он поднимался в гору, ложбинка становилась все мельче и мельче и в конце концов практически перестала давать какое-либо укрытие. Сейчас ему достаточно было приподнять голову на малейшую долю дюйма, чтобы увидеть деревянную конструкцию башни наблюдателей и сверкающее размазанное пятно свисающего с нее колокола – в пятистах шагах от себя. Все еще слишком далеко, чтобы можно было стрелять.
Он прикинул возможность вернуться и начать сначала. Это было бы правильным решением, если бы все остальные факторы были равны – но они определенно не были равны. Было недостаточно просто незаметно выбраться на позицию; необходимо было сделать это быстро. Около восьми шагов практически без прикрытия – несколько жидких кустиков и пучки жесткой травы, – но если удастся преодолеть их так, чтобы его не засекли, то дальше можно будет затаиться за рядом валунов, может быть, даже подползти вдоль них поближе. План был рискованный, но, с другой стороны, все действия кеттрал были связаны с риском: даже просто быть кеттрал – уже достаточно рискованная вещь. На островах никто не учил тебя избегать риска; тебя учили его оценивать, выискивать возможности, действовать, опираясь на неопределенность.
