Валин, обернувшись, положил руку на поясной нож. Лин быстро переместилась так, чтобы оказаться с ним спиной к спине, и приняла низкую боевую стойку, которую кеттрал использовали как стандартную защитную позицию. Ее взгляд быстро обшарил улицу, переулки, крыши домов, считывая обстановку, оценивая угрозу. На них глазели яркие фасады шатких строений – красные, зеленые, синие; оконные и дверные проемы зияли как выбитые зубы. Лежавшая в дюжине ярдов собака навострила уши, привлеченная непонятным звуком, мгновенно позабыв про свою кость. Обрывки грязных занавесок взметнулись под порывом легкого ветерка. Лениво скрипнула на несмазанных петлях калитка. Больше ничего подозрительного. Должно быть, шум донесся откуда-то из гавани – какой-нибудь пьяный идиот забыл застопорить лебедку, и его груз рухнул на палубу. «Шарахаемся от любой тени», – подумал Валин. Все эти разговоры о заговорах и убийствах взволновали их обоих до предела.
Потом, когда он совсем уже собрался расслабиться, трактир Менкера издал низкий, пугающий стон. Затрещали ломающиеся балки; собака испуганно метнулась прочь. Крыша трактира просела, сминаясь словно намокшая бумага, на мостовую смертоносным дождем посыпались осколки черепицы. Все здание покосилось в сторону бухты, затем угрожающе накренилось на своих подпорках. Изнутри послышались испуганные вопли.
– К двери! – завопила Лин, но Валин уже бросился туда.
Оба потратили достаточно времени на изучение подрывных работ, чтобы знать, что случается с людьми, волей судьбы оказавшимися внутри рушащегося здания. Тем, кого не раздавит в первые же мгновения, предстояло быть затянутыми под воду вместе с постройкой, и неизвестно, какую участь считать худшей.
Все здание трактира отделилось от края переулка, так что между осыпающейся землей и накренившейся дверью разверзлась зияющая трещина в несколько футов шириной. Валин посмотрел вниз – до воды было около двадцати пяти футов, ничего особенного, если не принимать в расчет расщепленные концы переломившихся подпорок, торчавшие вверх словно пики. Любой свалившийся в это пространство рисковал быть пронзенным этими острыми кольями либо оказаться во взбаламученной воде после того, как здание наконец обрушится. Из темного дверного проема показалась чья-то рука, отчаянно цепляясь за косяк. Выругавшись, Валин одним прыжком преодолел расселину.
Он ухватился одной рукой за низкую притолоку, нашел равновесие, протянул другую руку, схватил выбирающегося за запястье и потянул. Из темноты появился Юрен, кашляя и чертыхаясь. Кровь хлестала из широкой раны на его лысом черепе, лодыжка угрожающе подворачивалась, когда он переносил на нее вес, но, не считая этого, он выглядел целым.
– Стой здесь, – приказал ему Валин. – Я буду передавать тебе других, а ты помогай им перепрыгивать на ту сторону к Лин.
Он мотнул подбородком, указывая на девушку, которая ждала наготове на краю трещины в нескольких шагах от них. Взгляд вышибалы метнулся обратно в темноту трактира. Что-то приостановило медленное, неумолимое движение оседающего здания, но сквозь вопли пострадавших Валин по-прежнему слышал треск подпорок и балок, перекошенных до предела.
– К черту! – выкрикнул Юрен, скривив губы в отчаянной судороге. Присев и сосредоточив весь свой вес на здоровой ноге, он сиганул через разлом.
– Ах ты трусливый дерьмоед… – завопила Лин, хватая упавшего вышибалу за ухо и рывком вздергивая его на ноги.
– Оставь его, Лин! – крикнул ей Валин. – Ты нужна мне здесь!
Оскалив зубы, Ха Лин отвесила Юрену затрещину тыльной стороной руки, затем, одним взглядом измерив провал, прыгнула, приземлившись с противоположной от Валина стороны двери.
– Ты или я? – спросила она, заглядывая внутрь.
– Я сильнее, – отозвался Валин. – Я буду подтаскивать их к тебе, а ты переправляй их на ту сторону.
Лин взглянула на расселину.
– Ладно. – Она взглянула Валину в глаза с сомнением, потом махнула ему рукой. – Поторопись.
Кивнув, он шагнул внутрь.
Положение было даже хуже, чем он предполагал. В трактире Менкера и до приключившейся катастрофы было темновато, а сейчас покоробившиеся потолки и покосившиеся стены почти полностью заслонили свет из немногочисленных окон. Повсюду валялись обломки – потолочные балки, разбитые столы, куски планок и штукатурки, осыпавшейся с трескающихся стен. В полудюжине мест пылали небольшие костры, загоревшиеся, очевидно, от разбитых ламп; язычки пламени лизали сухие бока разбитых балок, освещая тысячи разбросанных осколков стекла. Валин помедлил, пытаясь найти опору, пытаясь, Кент подери, хотя бы понять, на чем он стоит: пол кренился не меньше чем палуба клипера, идущего на всех парусах под хорошим ветром. Со всех сторон слышались крики, стоны, мольбы о помощи, но поначалу он даже не мог никого разглядеть в густом полумраке.
