Лавируя и уклоняясь, Новиков встал спиной к стене и очень удачно заехал левому пареньку ногой в пах. Тот взвыл, принялся кататься по полу, потом, поскуливая, затих. Второй парень стал осторожнее, переключился на защиту, предоставив Новикову свободу действий. Несколько обманных движений, и качок попался на тайваньский прием, который вырубил его насмерть.
Новиков повернулся к Новоселову. Тот, привстав, судорожно дергал ящик стола, всё больше его перекашивая. Новиков не спеша подошел, сказал миролюбиво: "Открой браслеты, Макарыч".
- Так я и лезу за ключом, - ответил Новоселов, через силу улыбнувшись.
Что-то он бледно выглядел.
Ящик поддался, и в ту же секунду Новиков скованными кулаками врезал ему по уху. Врезал от души. От удара Новоселов повалил кресло и, кувыркнувшись через него, замер в очень неудобной позе.
"Как бы шею не сломал", - подумал Новиков, подойдя к нему. Нет, жив, просто в нокауте.
Нашел в брюках ключ, разомкнул наручники. Ключ он в столе искал! Экий поросенок. В ящике, как и следовало ожидать, оказался бесшумный пистолет.
Новиков сплел всех троих этакой косичкой, из которой без чужой помощи выбраться невозможно, и, захлопнув дверь, спустился вниз.
- Что, Петрович? - сказал дежурный офицер. - Ошибка?
- Перестарались ребята, - ответил Новиков, поглаживая натертые запястья. - Я так и не понял, кто эти двое. Макарыч говорит, что с Лубянки, но он же известный шутник.
- Фиг их знает, - сказал офицер. - А в чем хоть дело-то?
- Обычная тренировка, - отозвался Новиков. - Чтоб я еще раз согласился...Кстати, Макарыч задержится, просил не беспокоить.
- Нам, татарам, всё равно, - офицер белозубо улыбнулся. - Лишь бы с ног валило.
- Во-во, - одобрил Новиков, дружески хлопнув его по плечу...
Заскочив домой, он засунул дипломат вместе с содержимым в кожаный саквояж, кинул туда же паспорт, удостоверение, смену белья, пару свежих рубашек, носки, зубную пасту, щетку, бритву, сказал родителям, что срочно едет в командировку, и ушел.
Из сквера по мобильнику позвонил Кислову, предложил встретиться у цирка.
Уже помаленьку наваливались сумерки, но с уличным освещением не торопились, и под деревьями, подступающими к зданию цирка, было темно. Тут и днем-то было сумрачно, до того густа и раскидиста была зелень.
В цирке шло представление московской труппы, слышна была музыка. На площади толклись какие-то люди. Мирный, зеленый, скучноватый город, на который почему-то окрысился Михаил Евграфович, назвав его Глуповым. Ну какой же он Глупов, когда в нем живут премудрые пензюки и непуганые ахуняне? Родным городом нужно гордиться, сказал себе Андрей, и на этом точка. Но почему-то в голову лезла частушка: "Едет поезд из Ростова в Орехово-Зуево, до свиданья город Пенза и Терновка...", ну и так далее.
Появился Кислов, Новиков подошел, увлек за собой в сторону вокзала.
- Уже собрался? - спросил Кислов.
- С Новоселовым поцапался, - ответил Новиков. - Теперь я, считай, в розыске.
- Некстати, - вздохнув, сказал Кислов. - Где тебя угораздило?
- Взяли в моем подъезде, а поцапался в управлении. Мне, старик, почему-то не нравится, когда меня бьют.
- Новоселов тебя бил? - удивился Кислов. - Тебе десяти Новоселовых мало.
- Не Новоселов, а два каратиста, - терпеливо объяснил Новиков. - И знаешь, старик, они вычислили, что я был на даче Фадеева.
- Может, камера зафиксировала?
- Во дворе точно нет. Если только внутри.
- Значит, внутри, - сказал Кислов. - Но ты, естественно, маскирнулся под ветошь, и они не смогли тебя опознать. Только предположения. Так?
- Похоже, - ответил Новиков. - Взяли меня, старичок, круто, аж браслеты нацепили. Вот в них-то и пришлось вырубать каратистов, а потом Новоселова. Нужно пошустрее убираться из города, пока не начался перехват.
- Ты их там, надеюсь, обезопасил? - раздумывая, сказал Кислов.
- Попросил не беспокоить. Сегодня на вахте Ганеев, лишний раз наверх не поднимется.
- Так, старик, нужна машина, - сказал Кислов. - Никаких паровозов. На МКАДе перестроишься, скажем, на Харьковское шоссе. В Москву на авто гонял?
