Люба мрачно кивнула. Ее прическа никому не нравилась, и горько было думать, что Стас запомнит ее именно такой – безумной теткой с красными волосами.
– Я не питаю насчет Бориса особых иллюзий. Но почему вы считаете, что ему удастся меня подавить? Ничего подобного! Я сумею поставить его на место.
– Да что ты говоришь! Его вся хирургическая общественность города не может поставить на место, а ты собираешься сделать это одна!
– Да, представь себе. Я самостоятельный человек, веду приличный образ жизни, деньги у меня свои. Какие у него рычаги давления? А его дурацкие проповеди и упреки я пропускаю мимо ушей.
– Подходящие речи для влюбленной невесты.
Люба подошла к стойке и заказала еще чаю с маленькими пирожными.
– Я не собираюсь поддаваться давлению его личности, – пояснила она, вернувшись. – Я не такая дурочка. Я ему не сдамся.
Зоя недоверчиво присвистнула.
– Никогда нельзя быть уверенной в своей победе. Хотя в данном конкретном случае я уверена в победе Максимова. Для меня в этой скачке он безусловный фаворит.
– Я тоже поставлю на него, – вздохнула Таня. – Видите ли, Люба, когда я с ним развелась, то постаралась скорее забыть свое прошлое. Потом я вышла за Диму и тем более не вспоминала Бориса. Но когда мне позвонила Диана и сказала, что мой бывший супруг собирается вступить в новый брак, я, с одной стороны, испугалась за вас, а с другой – стала вспоминать свою жизнь с Максимовым. Может быть, все было не так уж и плохо? Может быть, именно я была виновата в том, что наши отношения не сложились? Я серьезно задумалась о нашем прошлом: вдруг действительно он был не так уж плох, и мне не стоит вас отговаривать? Нужно проанализировать все хладнокровно и спокойно. Теперь, когда время выветрило горечь обид, я могу судить о Максимове объективно. – Таня тяжело вздохнула. – Увы, пропущенный через призму холодного рассудка, Борис показался мне еще хуже, чем когда я думала о нем в злом запале. Люба, умоляю вас, поверьте мне хоть в одном: вам никогда не удастся его победить. Хотя бы потому, что ему нужна либо зачуханная жена, либо никакая. Вы или поддадитесь, или разведетесь. Не лучше ли сэкономить время, нервы и деньги и расстаться с ним, пока не поздно?
– Ты сама не заметишь, как окажешься в его рабстве. Вспомни, как он заставлял тебя расставлять тарелки строго по ранжиру! Ты же расставила, а не разбила их об его голову.
– Ну и что? Я должна уважать привычки хозяина дома.
– А почему было не сказать: «Борис Владиславович, я помыла вам посуду, как умела, теперь будьте любезны, ставьте свои вонючие тарелки, как вам хочется».
– Он в каждом вашем поступке найдет компромат на вас же. Не сомневайтесь, найдет, даже если вы будете вести чистую и праведную жизнь. И чем праведнее будет ваша жизнь, тем больше компромата он в ней наковыряет.
Люба содрогнулась.
– Это точно! – Зоя снова достала сигареты.
Девушки не захотели прерывать такой напряженный разговор и потянулись вслед за ней на улицу. Выходя, Зоя помахала официантке за стойкой. В кафе не опасались, что постоянные клиентки сбегут, не расплатившись. На улице было зябко и мокро – недавно прошел дождь, листья деревьев, растущих вокруг кафе, еще дрожали в сиреневом свете вывески.
Зоя закурила, Люба немного поколебалась, но тоже угостилась сигаретой из ее пачки.
– Когда я поступила в институт, первое время жила в семье двоюродной тетки. – Рассеянно глядя на проезжающие мимо машины, Зоя пустилась в воспоминания. – Мама боялась меня в общежитие отпускать, а у тетки была большая квартира. Кроме того, предполагалось, что я буду помогать ей за бабушкой ухаживать. В семье, значит, эта самая бабушка, вполне еще крепкая старушка, тетка с мужем и их дочка, старая дева. Поселили они меня в закутке возле кухни и как начали шпынять! А я-то приехала, исполненная благодарности, что они меня к себе пустили, добрые намерения из меня так и перли. Сразу добровольно стала у них домработницей. И готовила, и стирала, и убирала, и черта в ступе доставала. А им все не так! И делать-то я ничего не умею, и ленивая я, и вообще исчадие ада. Между собой они тоже не больно-то хорошо жили и меня использовали, помимо всего прочего, как громоотвод. Тетка мне вкручивала, какая бабка злыдня, бабка – какой у тетки муж придурок, дочка вообще на всех троих гнала. – Зоя глубоко затянулась и медленно, задумчиво выпустила дым. – Но это все были подпольные разговоры, а легально они на меня негативную энергию сливали. Суп сваришь – почему помидоры не добавила, курицу поджаришь – зачем столько масла, пол помоешь – неумеха, разводы остались. Если я задерживалась в институте, значит, шлялась неизвестно где. Один раз пошла на вечеринку, вернулась в одиннадцать, такое началось! Сначала я принимала их вопли за чистую монету и очень расстраивалась – действительно, готовлю плохо и вообще дом вести не умею, у родителей меня домашним хозяйством не перегружали. На вечеринке с мальчиком целовалась – наверное, в самом деле я проститутка. Вы не представляете, как я переживала. Как, думаю, почему, я же так стараюсь, хочу только добра, чтобы мы все дружно жили в мире и спокойствии. Неужели, думаю, я такая плохая, что у меня ничего не получается? Стала еще больше стараться, даже пироги научилась печь, о вечеринках вообще забыла, а они как орали на меня при каждом удобном случае, так и продолжали орать. А потом у меня что-то в башке щелкнуло, и я сказала себе: «Зоя, это плохие люди. Просто плохие люди, и их раздражает именно то, что ты – хорошая. Им так же плохо от доброты и заботы, как вампирам от солнечного света. Зачем же ты будешь тратить свои силы на то, что идет им только во вред?» Собрала вещички и переехала в общежитие, только они меня и видели. На этом мой жизненный опыт метания бисера перед свиньями завершился. Никогда нельзя верить людям, которые говорят тебе, что ты дрянь. Хороший человек никогда такого не скажет. Если он считает тебя дрянью, просто не станет с тобой сближаться.
