– Зараб! – вдруг промолвил Коба, будто вбил гвоздь в жаркий неподвижный воздух. – Мы идем по пути Зараба.
– Кто он такой? И ходит ли сам этой дорогой? – спросил Клим.
– Не ходит. Двор его за этими скалами – то, что осталось от дома и конюшни. Разводил онагров, но их сожрали шептуны. Сыновей тоже. Зараб и его женщина спаслись. Потом он вернулся сюда. Не мог поверить, что нет ни онагров, ни сыновей. Искал, долго искал. Наткнулся на жука.
– И что?
– Был Зараб, и нет Зараба.
Перед ними темнел проход, расселина между скалами. Джинн опустился на плечо Клима, пробормотал: «Там что-то есть, о шахиншах. Живое и хищное, но без магии». Коба замер, всматриваясь в сумрак щели, усы над его губой ощетинились, как два маленьких кинжала. Смрад стал особенно силен, будто в камнях разлагалась слоновья туша.
Тангут пошевелился, отложил посох, вытащил из-за пояса мешочек с мелкой галькой.
– Узкое место, Первый. Не попасть бы под молнии…
Он бросил камешек в проход. Никакой реакции, лишь тихий, едва слышный стук. За первым камнем полетел второй, потом третий. Стук, стук, потом тишина. Мертвая, как на заброшенном кладбище.
Мешочек с камнями вернулся за пояс, шест – в руку лазутчика.
– Надо взглянуть, что там, – молвил он. – Прежде тут не было опасности. Никакой. Но я давно не ходил путем Зараба.
Они одновременно шагнули в расселину, сделали пару шагов и остановились, чтобы привыкнуть к полумраку. Джинн над ухом Клима зудел словно комар: «Зловредная тварь, мой повелитель! Здесь, в темноте! Глотни эликсира и сожжем ее! Обратим в прах и пепел!» Но Клим не прикоснулся к фляге с зельем, а сбросил с плеча арбалет. Это иундейское оружие было легким и очень удобным – можно было стрелять даже с одной руки.
– Что ты видишь, Первый? – тихо произнес тангут. – Там, в глубине?
Это походило на растение, на гигантский кочан капусты с длинными широкими листьями, плотно сомкнувшимися на высоте человеческого роста. В их основании виднелся мощный корень, выступающий из земли, будто огромный серо-зеленый червяк, которому не хватило сил выползти наружу. От растения тянуло вонью, но других неприятностей вроде бы не замечалось, если не считать того, что «кочан» сидел в центре прохода. Впрочем, его можно было обойти, если прижаться к скале поплотнее.
– Нет, – прошептал лазутчик, отвечая на безмолвный вопрос Клима. – Нет! Стой, где стоишь. Я такого не видел. Не знаю, что это за тварь.
Он подобрал с земли увесистый камень и швырнул в растение. Листья мгновенно раздвинулись, из середины взметнулись толстые плети щупальцев с изогнутыми, точно когти, остриями, едкий удушливый смрад затопил расселину. Судорожно кашляя и отплевываясь, Клим и его проводник выскочили из каменной теснины. Запах тянулся за ними хищным зверем, не давая глотнуть свежего воздуха. «Огнем! – хрипел и ярился джинн на плече Клима. – Только огнем, о меч справедливости! Жарким светлым пламенем!»
Они отбежали подальше и остановились, чтобы отдышаться.
– Мабака! – Коба стиснул кулаки, ударил в землю посохом. – Мабака!
Несомненно, то было проклятие, но не на шибере – надо думать, на тангутском.
– Нам нужно перебраться через эти утесы? – спросил Клим. – Что по другую их сторону?
– Сгоревший двор Зараба на холме. Кости его онагров под холмом. Можно спрятаться и смотреть, – отозвался лазутчик, изучая проходы между скалами. – Пойдем в крайнюю щель, она шире. Проверим. Может быть, там дорога свободна.
– Нет. Сделаем иначе. – Бросив посох, Клим взялся за арбалет обеими руками. – Жди здесь.
Он зашагал к расселине, глубоко вдыхая воздух. Едкий смрад рассеялся, но пахло все же не очень приятно. Бахлул, паривший над его плечом, произнес с надеждой:
– Хочешь сжечь гнусную тварь, о повелитель вечности? Я к твоим услугам!
– Это не тварь, а растение, – возразил Клим. – Хищное растение, только очень большое и не из нашего мира. Жечь его не будем. У меня другое на уме.
Задержав дыхание, он проник в щель и вскинул арбалет. Звонко щелкнула тетива, отправив стрелу с ядовитым шипом в короткий стремительный полет. Клим целился в корень, похожий на червя, но разглядеть, куда угодил снаряд, не смог – листья тут же раздвинулись, выплеснув щупальца, накатила волна смрада, и он поспешно выбрался наружу.
