428-й обернулся и театрально передернулся.
– Нет, терпеть не могу местную еду. Но не волнуйтесь, я добавил ее в список того, с чем нужно разобраться.
Он улыбнулся мне и исчез.
Мы с Бентли переглянулись. Она почти что посмотрела мне в глаза.
– Он побеждает, да? – спросил я.
Бентли не ответила и отвернулась.
Той же ночью снова произошел сбой системы. Шесть минут двенадцать секунд. Я уже успел позабыть про неполадки – и вот опять. Мы с Бентли на этот счет крупно поспорили.
– Седьмой уровень, – говорила она. – Нужно немедленно его изолировать и возместить затраченные ресурсы.
– Нельзя, – возразил я.
– В Уставе четко прописано – это единственный выход.
Я знал, что она по-своему права. На Седьмом уровне есть все необходимое, они смогут прожить без нас. Некоторое время. Но затея мне все равно не нравилась.
В этот миг красный свет померк, и сирены замолкли.
Снова пронесло.
Когда опасность миновала, двое человек оказались там, где им быть не положено.
Одним из них был 428-й. Он стоял над телом стража Дональдсон.
– Я знаю, как это выглядит, – сказал 428-й, когда Бентли ударила его. – Я пытался найти источник сигнала тревоги… и она тоже.
Но Бентли продолжала его бить. Она плакала.
К моему удивлению, 428-й обнял ее и прижал к себе.
– Мне тоже нравилась Дональдсон, – сказал он. – Соболезную вам.
Я навестил 428-го в одиночной камере. По размерам она скорее напоминала шкаф, но 428-го, похоже, не волновало, где он находится.
– Как там Бентли? – спросил он.
Я покачал головой.
– Это не имеет значения. 428-й, зачем вы убили Дональдсон?
– Я ее не убивал, – похоже, сам мой вопрос его разозлил. – Мы оба искали источник тревоги. И боюсь, в этом Дональдсон преуспела больше меня. Она нашла его, и он ее убил.
– Кто убил?
428-й пожал плечами. Он наклонился, чтобы щелкнуть меня по носу, но силовое поле угрожающе затрещало возле его руки.
– В этой тюрьме скрывается нечто, о чем не знаете даже вы, Управитель.
– И вы ждете, что я в это поверю?
428-й развел руками.
– У меня было при себе хоть какое-нибудь оружие? Да и вообще, вспомните, что стало с Дональдсон – у меня было при себе все то многочисленное оружие, которым ее убивали?
Я свирепо посмотрел на него. Шутить на подобные темы просто недопустимо.
Я оставил его в одиночной камере. Пусть гниет там.
Дональдсон была верующей. Во всяком случае, ее семья была. Поэтому, по обычаю их веры, ее тело должны были положить в гроб и оставить в часовне на ночь, а утром (по относительному времени Родины) – убрать.
Кто-то должен был присматривать за Дональдсон ночью. Я решил сделать это сам и радовался, что гроб сделали закрытым – так я мог просто сидеть и жалеть самого себя.
Я не очень хорошо знал Дональдсон. Она мне нравилась. Я чувствовал ответственность за нее, но не более. Мне предстояло сидеть с ней восемь часов, терзаясь ужасным чувством вины.
Кто-то вежливо кашлянул, и рядом со мной на стул уселся 428-й.
Некоторое время я просто не обращал на него внимания – ничего лучше на ум не пришло.
428-й тоже не торопился заводить беседу.
Мы просто сидели и молча смотрели на гроб. По лицу 428-го я понял, что он чувствует себя виноватым в произошедшем так же, как и я. Не виновным, как если бы он действительно убил ее, но виноватым, как если бы позволил ей умереть. Я задался вопросом – это чувство вины, его вины, моей вины – пройдет ли оно когда-нибудь? Я взглянул на 428-го, пытаясь понять, лежит ли все еще на нем тяжкое бремя вины за его преступления. Раз уж ему хватило духу прийти сюда и сесть рядом… да, наверняка.
Мы еще немного посидели молча. Я перестал смотреть на часы каждые пять минут, и постепенно мы погрузились в безмятежность – гроб Дональдсон, Заключенный 428 и я. В воздухе витал легкий аромат синтетических цветов и гораздо более насыщенный – тех, что принес 428-й. Он раздобыл настоящие лилии (не представляю, как ему это удалось), но вскоре их запах развеялся.
Внезапно я понял, что уже почти рассвело. Ведомая легкой печалью, ночь отступила. 428-й встал и поклонился перед гробом.
– Доктор… – сказал я и замолк. Я не мог заставить себя поблагодарить его.
– Передайте Бентли, что мне очень жаль, – мягко сказал 428-й. – И, просто между прочим: из одиночной камеры выбраться ничуть не сложнее, чем из обычной, – он грустно улыбнулся, похлопал меня по плечу и ушел.
