Она покрепче зажмурилась, осознавая, что этой уловкой ребенка не обманешь.
Вяло похлопав по пустой половине кровати, она спросила:
— А где твоя мама?
Голос ее звучал как видеокассета, проигранная на неправильной скорости.
Но Бен понял вопрос.
— Не знаю. Вставай. Есть хочу.
Донна только вздохнула. А что толку? Все равно придется вставать. Гнев постепенно стихал. Бедный парень, он же не виноват, что мамаша не пришла ночевать. Но вот когда она наконец объявится…
Это ж надо — оставить ее одну с ребенком! А ведь обещала скоро вернуться.
Донна наконец сползла с кровати. Холод мгновенно взбодрил ее, голова закружилась: да, пожалуй, ночью она слегка перебрала. Коктейли из сидра с водкой. Самодельные. С черной смородиной. А ведь вчера это показалось ей хорошей идеей, особенно когда Бенч с Томмером принесли «травки» и кокаина. Фэйт тоже должна была прийти. Пусть теперь пеняет на себя.
И помочь, между прочим, тоже могла бы, вместо того чтобы шифроваться и куда-то сбегать. Донне одной пришлось обслуживать обоих: как-то ведь надо расплачиваться за наркоту и бухло. Все по-честному. Ничего особенного.
Она посмотрела на Бена, одетого в застиранную пижаму с Человеком-пауком. Она-то знает, что он не первый год ее носит.
— Ладно, — пробормотала она, закутываясь в халат. — Сейчас.
Пока она спускалась по лестнице, похрустывая коленями, как старуха (хотя ей на самом деле было всего тридцать два), Бен уже добежал до кухни. Небось уже порыскал по шкафчикам, посмотрел, что там есть, а кое-чем, наверное, и угостился. Он просто хотел, чтобы она ему что-нибудь приготовила. Засранец маленький!
В гостиной она на миг остановилась — полюбоваться последствиями вчерашнего веселья. Как обычно: приперлись, перевернули весь дом вверх дном и свалили. Хотя чего уж жаловаться: она тоже к этому руку приложила, да и не было никогда здесь особенно чисто.
В холодильнике обнаружились остатки бекона.
— Хочешь бутерброд?
Ерзая от нетерпения на стуле, Бен выпалил:
— Да!
— Тогда можешь и мне приготовить.
Донна рассмеялась собственной шутке, но Бен вмиг надулся.
— Ладно, хоть чайник поставь. Это тебе под силу?
Он кивнул, набрал в чайник воды и зажег конфорку.
— Молодец!
Он улыбнулся, явно польщенный.
Донна с неохотой принялась жарить бекон.
— Возьми в холодильнике колу.
Бен повиновался. Неплохой он, в общем-то, паренек. Ей встречались и похуже. Да что там — она в детстве вела себя куда паскуднее. И все-таки она его обхаживать не нанималась. И Фэйт, овца такая, должна это усечь. Когда наконец соизволит вернуться домой.
Намазав ломоть белого хлеба маргарином и кетчупом, она соорудила Бену бутерброд, который тот проглотил в мгновение ока. Своим она решила насладиться под сигаретку.
— А в школу тебе не надо? — спросила она, протирая глаза.
Он пожал плечами.
— Вроде надо.
Боже, ну и бардак! Голова у Донны гудела, и ни бутерброд, ни сигарета не помогали.
— Ну, значит, будет выходной.
Бен улыбнулся.
Чем скорее вернется Фэйт, тем быстрее она сможет снова лечь спать. После того, конечно, как прочистит ей мозги. Пусть знает, что теперь она перед подругой в долгу.
Отхлебнув чаю, Донна сделала глубокую затяжку. Мало-помалу она начинала чувствовать себя человеком.
И не знала, что Фэйт уже не вернется.
И не знала, что под окнами дома стоит большая черная машина — и чего-то ждет.
ГЛАВА 9
— Значит, его нашли в клетке, я правильно поняла?
Анни Хэпберн, не сводя глаз с больничной койки, кивнула.
— В клетке из костей?
Анни снова кивнула.
Марина смотрела на врача, которая беседовала с Анни, и пыталась считывать ее реакцию на услышанное. Она надеялась, что среагируют они примерно одинаково.
— О господи…
Так и вышло.
Перед ними на кровати лежал истощенный, скелетообразный ребенок с затравленными глазами в черных полукружиях. Пожалуй, нескоро удастся вымыть частички грязи из его волос и кожи, бледной, как кость, а на том участке, куда воткнули катетер, и вовсе белоснежной. На сломанные пальцы наложили временные шины. Одурманенный успокоительным, он спал в одиночной палате, где выкрутили лампочки, чтобы ему не обожгло глаза. Единственными источниками света служили экраны аппаратов.
