Вика подошла к Ларисе, та молча открыла записную книжку и ткнула пальцем в нужное место, чтобы не произносить вслух. Коржику было понятно, что это какие-то важные перцы в своих регионах, чиновники или начальники, но какова их роль в сложном бизнесе Толяна, оставалось только догадываться. И сам Толян не спешил ее прояснять. Он вообще старался говорить о своем бизнесе как можно меньше. Перед каждым ставилась узкая задача, а общая картина была понятна только ему. И он ревностно оберегал ее от посторонних взглядов. Он почти никогда не устраивал планерок и не анализировал результаты работы. Никто и не знал этих результатов. Коржику было неясно, каким образом он может вклиниться в бизнес, которого не понимает. Что он мог предложить Толяну такого, чтобы стать партнером? Он не знал.
Ему по старой памяти продолжали звонить дилеры с долгового рынка и порой делали выгодные предложения. Но для сделок нужны были деньги.
– Анатолий, давай купим долг этой компании, – предлагал Коржик. – Потом продадим и заработаем.
– А если не продадим? – сомневался тот.
– Продадим. Я знаю, кто покупает.
– А много денег нужно?
Коржик называл сумму.
– Много! Столько денег у меня сейчас нет.
– А сколько есть?
– Нет, на это дело вообще нет. Деньги в обороте, я не могу их вынуть.
– А как же быть?
– Возьми на комиссию, как ты раньше брал.
«Тогда зачем ты мне нужен?» – подумал Коржик.
А вслух сказал:
– Это было от имени банка, который все знали. А кто даст такой неизвестной фирме, как мы?
– Не знаю, придумай что-нибудь, – отмахнулся Толян.
Он поднял трубку и сказал:
– Вика, набери мне Равшана Гусейновича.
Аудиенция была окончена. Коржик вернулся к себе. Ничего не придумывалось. На долговом рынке можно работать либо деньгами, либо именем. У Толяна не было ни того, ни другого.
Клерки в офисе Толяна были заметно проще, чем их лощеные собратья в банке, казавшиеся по сравнению с ними сплавом резины и пластмассы. Поначалу Коржику нравилось за ними наблюдать.
Вот на пороге возникла Ольга из бухгалтерии, крашеная блондинка лет тридцати пяти.
– Поздравляю всех с пятницей! – радостно возвестила она.
– Спасибо! – отозвалась Лариса.
– С чем? – переспросил Коржик.
– С пятницей!
– А что, сегодня праздник?
– В пятницу – всегда праздник, завтра выходной.
Коржик не считал выходные таким уж праздником, а будни – такой уж каторгой. Часто он не знал, чем заняться и в выходные, и на работе. Это как пойдет.
А вообще, офисная жизнь была скучна и однообразна. Ее слегка оживляли только чаепития, перекуры и командировки. Ну, и еще выходные, как у Ольги. Она поздравляла всех с пятницей каждую неделю, ни разу не забыла. При этом она сияла лучезарной улыбкой доброй феи, как будто пятницу людям принесла именно она. Замученный народ отвечал ей вяло.
У Ольги была хорошая фигура и выглядела она привлекательно. Но вблизи все портили глубокие морщины на шее. Из-за них она казалась старше своих лет. Но все равно Коржик решил, что при случае и по пьянке утащит ее в какую-нибудь каморку. Этим планам впоследствии не суждено было осуществиться – в офисе все просматривалось, а свободных каморок просто не было.
«Наверное, по выходным ее жизнь становится яркой и насыщенной, – думал Коржик, – раз она так радуется пятнице».
– Что ты будешь делать в эти выходные? – как-то спросил он после очередного поздравления.
– Пойду в гости, – ответила Ольга.
– А что делала в прошлые?
– Принимала гостей.
– Ну, а на следующие выходные что запланировала?
– Пока не знаю. Может, выберемся на шашлыки. Все было ясно – женщина любила веселые компании.
Голос у Ольги был слегка хрипловатый. Это от курения. Хрипотца придавала ему домашний уют, но Коржик никогда не знал, о чем с ней говорить. Впрочем, с ней и молчать было нормально, ее присутствие не тяготило. У Ольги был позитивный взгляд на вещи, она никогда никого не ругала. Когда о человеке нечего было сказать хорошего, она и не говорила, просто меняла тему разговора. Этот ее вечный позитивизм и делал общение с ней неинтересным. Что толку говорить о хорошем, если с ним и так все ясно? Хотелось брюзжать и источать желчь, а она этого то ли не желала, то ли не умела.
