Теперь главный план Цезаря состоял в том, чтобы вершить политику Египта посредством умелой игры с сердцем Клеопатры. Его не особенно беспокоило то, что случится с царем Птолемеем или его министром Потином, так как они лишились права на уважение из-за своей попытки оставить без внимания завещание Авлета и отвратительного поведения по отношению к Помпею, который, хоть и был врагом Цезаря, приходился ему и могущественным соотечественником. Но желанием Цезаря было как можно скорее утихомирить толпу и заставить население Александрии полюбить его, чтобы через три-четыре недели он мог спокойно покинуть страну. В настоящий момент одним из самых горячих желаний этого города была власть над Кипром, и Цезарю, по-видимому, пришло в голову, что, если подарить царскому дому этот остров, это будет весьма высоко оценено александрийцами и надолго успокоит их враждебность. Когда римляне аннексировали Кипр в 58 г. до н. э., александрийцы подняли мятеж против Авлета, главным образом потому, что он не сделал даже попытки заявить о своих правах на этот остров. Кипр был более или менее постоянным приложением к египетской короне, и обладать им было по-прежнему самым горячим желанием египтян. Поэтому теперь, если верить Диону, Цезарь подарил этот остров Египту в лице двух младших членов царского дома, принца Птолемея и принцессы Арсинои. И хотя у нас нет никаких документальных подтверждений того, что они когда-либо брали на себя управление своими новыми владениями или что по крайней мере на год-два остров перестал считаться частью римской провинции Киликии, известно, что спустя несколько лет, в 42 г. до н. э., он перешел под власть Египта и им управлял представитель этой страны.
Ослабив таким образом напряжение, Цезарь обратил свое внимание на другие вопросы. Пока Авлет был в Риме (в 59 г. до н. э.), он влез в огромные долги, пытаясь купить себе поддержку в сенате и вновь воцариться на троне Птолемеев, и в этом Цезарь увидел теперь способ как про демонстрировать свою благожелательность в отношении египтян, так и заставить их заплатить за содержание его небольшого флота и армии в Александрии. От лица кредиторов Авлета он потребовал очень умеренную сумму, равную 10 миллионам денариев (что по цене на начало 2010 г. составляет свыше 27 миллионов долларов или около 17 миллионов фунтов стерлингов. – Ред.), хотя все, вероятно, понимали, что изначально долги Птолемея Авлета составляли гораздо большую сумму, чем эта. В то же время Цезарь не попытался требовать с египтян военную контрибуцию, хотя то, что сначала они защищали дело Помпея, оправдало бы Цезаря, если бы он сделал это. Этим способом и путем передачи Кипра в дар Египту он старался добиться благосклонности александрийцев, но, к сожалению, его усилия в этом направлении были полностью сорваны интригами Потина. Вероятно, было бы нетрудно собрать 45 тонн серебра (10 миллионов денариев по 4,5 грамма серебра в каждом. – Ред.), но Потин предпочел отправить в переплавку царскую золотую посуду и богатые сосуды из храмов, чтобы обратить их в деньги. Он приказал поставить на царский стол деревянные и глиняные блюда и кубки и сделал так, чтобы об этом стало известно горожанам, он хотел показать им нужду, до которой довела их алчность Цезаря. Тем временем Потин снабжал римских солдат зерном очень плохого качества и в ответ на их жалобы говорил им, что они еще должны быть благодарны за то, что вообще что-то получают, потому что у них нет на это права. Он также не замедлил сказать Цезарю, что тому не следует тратить свое время в Александрии или заниматься пустяковыми делами Египта, когда срочные дела, вероятно, зовут его назад в Рим. Его манера обращения к диктатору была постоянно грубой и враждебной, и почти нет никаких сомнений в том, что он строил против него заговор и держал связь с Ахиллесом.
Вскоре внезапно начались военные действия более или менее случайного характера, и Цезарь не замедлил нанести свой первый удар по врагам. Узнав, что они пытаются посадить людей на свои корабли, которые стояли на приколе в западной части Большой гавани, и зная, что сам он недостаточно силен, чтобы удержать или использовать больше чем несколько из них, Цезарь послал небольшой отряд, которому удалось поджечь и уничтожить весь флот, состоявший из 50 боевых кораблей, которые во время последних боевых действий были одолжены Помпею, из 22 сторожевых кораблей и 38 других судов, оставив противнику только те суда, которые стояли в гавани Счастливого Возвращения за дамбой. В этом пожаре, по-видимому, сгорели и некоторые постройки на набережной рядом с гаванью, а также была уничтожена какая-то часть знаменитой Александрийской библиотеки. Но то, что писатели того времени умалчивают об этой катастрофе, указывает на то, что потеря была невелика и, по-моему, можно не считаться с утверждением более поздних авторов о том, что тогда сгорела вся библиотека. Следующим ходом Цезаря был захват Фаросского маяка и восточной оконечности острова, на которой он был построен, в результате чего вход в Большую гавань был заблокирован, а выход кораблей самого Цезаря в открытое море превратился в маневр, который можно было совершить в любой момент. Одновременно Цезарь быстро построил сильные укрепления во всех уязвимых точках своей сухопутной обороны и тем самым полностью обезопасил себя от прямого нападения.
