Клеопатра - страница 12
Все же я кое-как открутил его и положил в карман туда же, где был первый.
После этого мы продолжили свою жуткую работу в молчании. Очень осторожно мы разрезали саван-мешок, и нам наконец открылось тело лежащего в саркофаге мужчины. Между его коленями лежал третий свиток папируса. Я спрятал и его, после чего опустил свечку и посмотрел на мумию. Мне, как врачу, хватило одного взгляда, чтобы понять, от чего умер этот человек.
Тело не было совсем сухим. Несомненно, оно не пролежало положенных семидесяти дней в соляном растворе, из-за чего лицо сохранилось лучше, чем это бывает у других мумий. Не вдаваясь в подробности, скажу только, что я очень надеюсь, что мне никогда больше не придется снова видеть такого взгляда, той муки, которая застыла на лице этого покойника. Даже арабы в ужасе попятились от него и начали бормотать молитвы.
Разрез на правом боку, который делают бальзамировщики, вынимая внутренности, отсутствовал. У него были правильные черты лица мужчины средних лет, хотя волосы были уже седыми, и тело очень сильного человека с необычайно широкими плечами, свидетельствующими об огромной физической силе. Однако осмотреть его более внимательно я не успел, потому что уже через несколько секунд после того, как были сняты повязки, незабальзамированное тело под воздействием воздуха начало рассыпаться. Через пять-шесть минут от него буквально ничего не осталось, только клочок волос, череп и несколько самых крупных костей скелета. Я заметил, что одна из берцовых костей – я забыл, какая именно, правой или левой ноги, – была сломана и срослась очень плохо. Она, наверное, была на целый дюйм короче другой.
Больше искать было нечего, и теперь, когда возбуждение прошло, я, задыхаясь от духоты, напряжения, пыли и запаха благовоний, почувствовал, что смертельно устал.
Если честно, я уже устал писать, к тому же корабль, на котором я плыву, немилосердно качает. Это письмо, конечно же, отправится по суше, а сам я продолжу путь морем, но я надеюсь, что буду в Лондоне не позже чем через десять дней после того, как Вы его получите. Тогда я расскажу Вам о приятных ощущениях, которые я испытал во время подъема, и о том, как этот мошенник Али-Баба со своими разбойниками пытался запугать меня и заставить отдать им папирусы, и как я справился с ними. Потом, разумеется, мы с Вами расшифруем свитки. Я полагаю, в них содержатся обычные тексты «Книги мертвых», но там может быть и что-то еще. Думаю, вы понимаете, что об этом небольшом приключении я в Египте не распространялся, иначе сотрудники Булакского музея меня в покое не оставили бы. До свидания. Как говорил мой Али-Баба: “Мафиш финиш”».
Когда мой друг, автор этого письма, как и обещал, прибыл в Лондон, на следующий день мы с ним отправились к одному знакомому ученому-египтологу, знатоку иероглифов и демотического письма. Я думаю, вы легко вообразите себе, с каким волнением мы затаив дыхание наблюдали, как он умело увлажнил и развернул один из свитков и стал через свои очки в золотой оправе всматриваться в загадочные символы.
– Хм, – промолвил он. – Что бы это ни было, это не «Книга мертвых». Господи, что это? Кле… Клео… Клеопатра. Провалиться мне на этом месте, друзья мои! Это рассказ современника Клеопатры. Той самой роковой Клеопатры, потому что вот здесь рядом с ее именем стоит имя Антония! Что ж, я вижу, здесь работы на целые полгода. Самое меньшее на полгода! – И, немного ошалев от радости, он стал торопливо ходить по комнате, время от времени пожимая нам руки со словами: – Я переведу… Я переведу. Я расшифрую, чего бы это ни стоило, и мы опубликуем это. И клянусь бессмертным Осирисом, все египтологи Европы будут рвать на себе волосы от зависти! Какая замечательная находка! Настоящее открытие!
О вы, чьи взоры пали на сии страницы, как видите, они были переведены, наш друг расшифровал папирусы и они были опубликованы, и вот уже они лежат перед вами – неизведанная страна, которая зовет вас и в которую вы вольны отправиться!
К вам из своей забытой всеми гробницы обращается Гармахис. Стены Времени падут, и перед вами, словно во вспышке молнии, из тьмы веков возникнет картина далекого прошлого.
