Классические мифы Греции и Рима - страница 38
– Я принадлежу одному лишь, говорила Прокрида, где бы он ни был, я буду верна ему.
Будь Кефал в здравом уме, ему было бы довольно этих доказательств верности; по нет, безумный, он продолжал настаивать. На свое же горе, предлагал он ей всё больше и больше ценных подарков, давал всевозможные обещания, и твердость Прокриды начинает колебаться.
– Теперь-то я вижу вину твою! – торжествующе, наконец, вскричал Кефал. – Не пришлый я искатель руки твоей, я – Кефал, свидетель твоей неверности, подлая!
Прокрида в ответ ему не сказала ни слова. Глубоко оскорбленная такой злою пыткой, мучимая стыдом и раскаяньем, удалилась она на остров Крит и там, презрев из-за одного всех мужчин, вместе с богиней Артемидой стала охотиться по горам. Но и на Критских горах не могла она забыть любовь свою. Артемида подарила любимице быструю, как ветер, собаку (пса по кличке Лайлап) и дивный охотничий дротик. Никогда тот дротик не давал промаха и всякий раз, после удара, возвращался в руки того, кто его бросал.
С этими дарами возвратилась Прокрида на родину, и не узнанная, подошла к своему, охотившемуся в лесах, супругу.
Быстроногий пес и чудный дротик привели его в такой восторг, что Кефал готовь все отдать за них. Прокрида сделала вид, что согласна уступить их Кефалу, если он станет ее супругом и, получив согласие, открыла ему себя. Теперь оба могли попрекнуть друг друга в неверности и простили друг друга, и зажили они опять в добром согласии.
С собакой и дротиком, дарами своей супруги, Кефал не раз хаживал на охоту. Так. однажды, по приглашению фивян, принял он yчастие в охоте на злую тевмесскую лисицу, которую наслал разгневанный Дионис на Беотийскую землю. Молодые охотники окружили широкое поле, на котором держалась лисица; но легко перескакивала она растянутые сети и быстрее птицы скрывалась от преследовавших ее собак.
Молодежь обратилась к Кефалу, прося его спустить и своего пса, уже давно рвавшегося из тесного ошейника. Едва лишь спустили его; как он, как из лука стрела, погнался за лисицей и в один миг скрылся из виду, только след его виднелся на песке. С ближнего холма наблюдал Кефал эту погоню.
Уже пес догонял лисицу, готов уже был схватить ее, но та вновь и вновь уворачивалась и убегала. То прямо мчится она, то кружится по широкому полю, а пес все за ней по пятам. Так и кажется, что пес вот-вот схватит ее, вонзит в нее свои зубы; но, нет, снова и снова кусает он воздух. Кефал решился наконец прибегнуть к не дающему промаха дротику. Прилаживая дротик, Кефал на мгновенье упустил из виду лисицу и ее преследователя; но как только обратил опять в ту сторону свой взор, увидел он дивное чудо: на поле стоят две мраморные фигуры, лисица как будто бежит, а пес не может догнать ее. Бог Зевс пожелал, чтобы ни за той, ни за другим не осталась на этом состязании победа.
Прокрида и Кефал
Много лет после этой истории Прокрида и Кефал прожили в любви и согласии. Прокрида не предпочла бы даже Зевса милому супругу, Кефал же ей – Афродиты. Каждый день, с первыми лучами солнца, Кефал выходил на охоту, без слуг и коня, без собаки и сети, – ему довольно было верного копья. Утомясь, ложился он в тени деревьев и призывал он ветерок освежить горячую его грудь.
– Авра![13] – говорил он, – радость моя, ты подаешь мне отраду, ты услаждаешь мое уединение, при тебе так отрадно в лесу, твое дыханье так освежительно.
Кто-то подслушал эти слова и подумал: «Не иначе как эта Авра, которую Кефал так часто и так нежно призывает, – это какая-нибудь любимая им нимфа». Поспешил подслушавший к Прокриде, и все рассказал ей. Прокрида поверила, – так легковерна любовь! Как убитая, без чувств упала она на землю и, когда поднялась, горько стала жаловаться на неверного супруга и сетовать о своем горе: даже тени боится Прокрида, боится соперницы, которой нет. Но по временам овладевают Прокридой другие мысли; она начинает сомневаться в справедливости слышанного и не теряет надежды убедиться, что Кефал оклеветан. Не доверяя предателю-подслушнику, она решилась собственными глазами убедиться, справедливы ли слова его, прежде чем обвинить в измене милого.
