Они вышли и подождали, пока Эдгар крикнет. В соседней спальне этот крик был слышен хорошо. Его услышали все трое – и полковник Резунов, и капитан Марков и сам Дронго.
– Царедворцев и его супруга говорят, что ничего не слышали, – напомнил Дронго. – И это очень странно. Давайте выйдем в коридор и повторим эксперимент. Эдгар, крикни еще раз!
Они прошли к лестнице, и Эдгар несколько раз крикнул. Крик прозвучал весьма глухо.
– Странно, что Турелин смог услышать крик убитого, – заметил Дронго.
– Чем больше проверяем, тем больше удивляемся, – согласился Резунов.
Дронго осмотрел все комнаты, затем предложил выйти из дома и обойти коттедж.
– Странная ситуация, – заметил он. – Если убийца выпрыгнул в окно, он должен был побежать по дорожке к парковке автомобилей. Но там не осталось никаких следов, а сидевшие рядом двое охранников уверяют, что никто отсюда не выходил.
– Значит, он побежал в другую сторону, – предположил капитан Марков, – и сумел пройти незамеченным у соседнего коттеджа.
– Предположим, – согласился Дронго. – Но тогда каким образом он прошел под окнами и его никто не увидел? Ни один человек. Тогда остается единственный выход: обойти дом с другой стороны и войти в него через кухню, спрятавшись в самом доме. А потом воспользоваться суматохой и попытаться скрыться.
– Милиция приехала через несколько минут после вызова. Здесь рядом районное отделение, он бы не успел спрятаться или сбежать, – возразил Марков.
Дронго поднял голову и задумчиво посмотрел на второй этаж.
Обратно в город они возвращались, когда началась метель, обычная для этого времени года, и очередная автомобильная пробка.
– Нам нужно в первую очередь встретиться с Царедворцевым и Виолеттой, – сказал Дронго. – Мне не совсем понятно, как они могли ничего не услышать. Или не захотели? А потом постараемся переговорить с румынским послом и его очаровательной супругой.
– Это без меня, – предупредил Резунов. – Я не имею права ездить в иностранное посольство без согласия моего руководства.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил его Дронго.
В городе они оказались уже к часу дня, и Дронго сразу позвонил Шаповалову.
– Нам нужно увидеться с Царедворцевым, – попросил он генерала. – Вы можете ему позвонить, чтобы он принял нас на работе?
– Сейчас позвоню, – пообещал Шаповалов.
– И дайте мне номер телефона его подруги.
– Лучше возьмите его у следователя, – предложил генерал.
– Еще нужно позвонить румынскому послу.
– Это я не могу. Мы не имеем права официально допрашивать его без согласования с нашим и румынским министерствами иностранных дел.
– Хорошо, – согласился Дронго, – тогда я сам позвоню его супруге и попрошу о частной встрече. У меня есть ее визитная карточка.
– Действуйте, – дал добро генерал, – только сразу скажите, что вы не официальное лицо.
– Полагаю, он это понимает лучше меня.
Сначала Дронго позвонил Тихомолову.
– Добрый день, Анатолий Максимович. Мы уже побывали на месте преступления.
– Здравствуйте. Ну и как ваша поездка? Нашли что-нибудь новое?
– Провели эксперимент. Непонятно, как Царедворцев мог не слышать криков из соседней комнаты, а Турелин их услышал на лестнице. Но дело даже не в этом. Мы все время пытались представить, куда мог исчезнуть убийца, и не смогли прочертить его возможный маршрут.
– Он забежал в дом, – сразу сказал следователь.
– Получается, что только там он и мог спрятаться.
– Я тоже сидел всю ночь над схемой дома, – признался Тихомолов, – и у меня ничего не выходит. Вывод один: убийца – кто-то из гостей. Возможно, пока остальные толпились у комнаты убитого, он вошел в дом через кухню, поднялся по лестнице и просто подошел к ним.
– И единственный человек, у которого нет алиби, – это румынский посол, – закончил Дронго.
– Это уже ваши предположения, – быстро произнес следователь. – У меня пока нет оснований обвинять иностранного посла в совершении такого преступления. Вы понимаете, какой скандал может вызвать подобное обвинение?
– Понимаю, – ответил Дронго. – Но если у нас будут доказательства…
– Когда будут, тогда и поговорим, – прервал его Тихомолов, – а пока все это просто наши домыслы. Вы должны понимать, что я официальное лицо и не имею права даже вести подобные разговоры.
