– А если удар нанесла женщина? – неожиданно спросил Дронго.
– Какая женщина? – не понял Харазов. – О ком вы говорите?
– В момент убийства в доме было пять женщин, – напомнил Дронго, – кухарка и еще четыре гостьи.
– Это уже совсем фантастика! Вы считаете, что женщина могла нанести такой сильный удар? – усмехнулся Глеб Алексеевич.
– Могла. Две из четырех женщин – бывшие профессиональные спортсменки, у них достаточно сильные руки.
Харазов, вздрогнув, взглянул на жену, даже очки поправил, и спросил, немного заикаясь:
– Вы на кого намекаете?
– Я не намекаю, а говорю, что удар могла нанести и женщина.
– Могла, – вмешалась Тереза. – Если женщину довести, она многое может.
– Теперь буду знать, что ты у нас потенциальная убийца, – криво усмехнулся Харазов.
– Я его не убивала, – в тон ему шутливо ответила Тереза. – Но если бы это было нужно тебе, готова и на такие подвиги.
– Никогда в это не поверю, – выдохнул Харазов. – При чем тут наши женщины? Это вообще бред, чушь, глупость! Зачем вообще кому-то убивать Пашкова? Что он им сделал?
– Например, из ревности, – пояснил Дронго. – Я недавно узнал, что подруга вашей жены одно время весьма активно встречалась с погибшим.
– Илона! – Харазов снова недовольно посмотрел на жену.
– Это не я ему сказала, – быстро проговорила Тереза.
– Вы намекаете на Илону? – Голос Харазова предательски дрогнул.
– А разве это неправда?
– Это было давно, с тех пор многое изменилось. Илона вышла замуж и вполне счастлива в браке. А Пашков тоже женился. Не понимаю, почему вы копаете там, где вообще не нужно копать? Илона сейчас – супруга посла другого государства, и, если ее муж узнает, что вы обвиняете его жену в подобном преступлении, будет большой дипломатический скандал. Зачем вам это нужно? Она точно никого не убивала. Это сделал неизвестный нам убийца, который сумел проникнуть в дом и сбежал через окно. Пусть теперь наши доблестные следователи постараются его найти. Извините, но мне больше нечего добавить.
Дронго понял, что разговор завершен, и поднялся первым. Следом поднялись Харазов и Тереза.
– Спасибо, что нашли время для беседы, – поблагодарил гость.
– Не нужно рассказывать следователям о нашем разговоре, – попросил Харазов, – чтобы лишний раз никого не дергать. Все понимают, что это был случайный грабитель. Иногда такое случается в жизни. И кирпичи случайно падают на голову.
– Воланд считал, что ничего случайного в нашей жизни не бывает, – напомнил, усмехнувшись, Дронго. – До свидания.
Он вышел из дома и позвонил Вейдеманису:
– Что-нибудь нашел, Эдгар?
– Судя по всему, дела в компании Пашкова шли очень неплохо. Они увеличили свою прибыль и собирались получить крупный заказ из Франции, – сообщил тот. – А вот у Харазова дела значительно хуже. Говорят, он скоро уйдет из своей корпорации в частную компанию. К нему слишком много претензий. И ты знаешь, куда он собирается перейти?
– Неужели в компанию Пашкова?
– Вот именно. Хочет стать вице-президентом компании.
– Проверь еще раз эти сведения, – попросил Дронго. – Мне нужно точно знать, согласен ли был сам Пашков взять его в свою компанию и как к этому перемещению относился Харазов. Хотя в разговоре со мной он сказал, что пострадал больше всех. Возможно, имел в виду именно это обстоятельство. И еще постарайся проверить данные по возможному контракту компании Пашкова с французами. Судя по всему, Харазов активно лоббировал интересы Пашкова в «Росвооружении».
– Проверю, – пообещал Вейдеманис.
На следующее утро они отправились на место преступления. В машине, приехавшей за ними, уже сидели водитель и знакомый им по прежним расследованиям полковник Виктор Андреевич Резунов.
– Доброе утро, – поздоровался Дронго. – Кажется, в вашем министерстве решили, что вы эксперт по всем моим делам.
– Наверное, так и есть, – без тени улыбки ответил Резунов. – Сядете вперед?
– Нет. Не люблю сидеть впереди. Мы с Эдгаром лучше разместимся на заднем сиденье.
Машина выехала в сторону Алтуфьевского шоссе.
– Вы уже встречались со следователем? – спросил Резунов.
– Да. И уже поговорил с некоторыми из свидетелей. Все в один голос утверждают, что это случайный грабитель, который забрел в дом, надеясь, что тот пустой.
