Целую вечность она живет в мире снов, и боли нет. Она смутно видит силуэты в белом, скользящие в сумеречном мире между сном и пробуждением, но в основном она их не боится. Их присутствие успокаивает, символизирует облегчение боли. Иногда слышны голоса, но когда она пытается сосредоточиться, видит только размазанные пятна на кровати, силуэты, вырезанные в дневном свете, льющемся в большое занавешенное окно. Они рассказывают о ее теле и здоровье, но их слова ничего для нее не значат. Иногда бывают другие голоса – которые она знает, знакомые, и сердце ноет, когда они плачут рядом и обнимают ее. Ей не нравится, когда ее обнимают, она чувствует мурашки при прикосновении рук к нежной коже, но знает, что они не причинят ей вреда, так что ничего не говорит, хотя и зарывается глубже внутрь своего панциря. Долгое время она вообще молчит, живет лишь в своей голове, съежившись в темноте и выглядывая на свет, на бесконечную галерею неразличимых лиц, еще не готовая принять их, но благодарная, что они есть.
Она не хочет оставаться в одиночестве.
В одиночестве приходят незваные кошмары. Мужчины хватают ее голое тело грязными руками, давят на нее всем весом. Она чувствует их пот и вонь, которую запомнит до конца жизни; чувствует пронзительную боль в паху, когда они грубо входят – без любви, без желания, просто насилуют, берут, что хотят, на что не имеют права, радуясь ее сопротивлению, снова и снова смакуя надругательство, раз за разом что-то у нее понемногу отнимая. Затем – их улыбки, когда они отступают и оглядывают ее; блеск кривых желтых зубов; глаза как полированные камни, изучающие, впитывающие каждую волосинку, каждую каплю пота, каждую частичку голого избитого тела. В руках у них грязные ножи; они отворачиваются, как фокусники, желающие удивить публику. Хотя и переросла физическую боль, она по-прежнему мечтает о смерти, покое, побеге. Больше всего она жаждет повернуть время вспять, возразить на решение Дэниэла свернуть с шоссе ради веселой прогулки по лесу. Но она была неубедительна, слегка пьяна, чуть под кайфом и потому промолчала, когда они свернули на узкую тропинку, знак у начала которой провозглашал, что они находятся в пяти километрах от городка под названием Элквуд.
* * *
Здесь в реальности и начался кошмар, и в мире беспокойного сна он следует тому же сценарию, хотя иногда эпизоды перемешиваются в руках ненормального монтажера.
Их четверо, цветастая компашка с рюкзаками: Дэниэл в серой футболке Old Navy, джинсовых шортах по колено с рваными краями и сандалиях; Стью в ослепительно-лимонной футболке и красно-зеленых бермудах с цветами, на шее болтаются очки, кепка NY Mets заломлена на затылок; Кэти, более консервативная в скортах цвета хаки и лаймовой рубашке поло с темными пятнами пота под мышками, темные волосы убраны в хвост, одна выбившаяся толстая прядь следует изгибам ее щеки; и Клэр в шортах из денима и белом топике, обнажающем живот и пирсинг на пупке, который она сделала перед отъездом из Коламбуса. Колечко она помнит лучше всего – серебряный кружок с маленьким стразом, – потому что его сорвали с ее тела первым.
