«Стрелка» была забита на двенадцать часов пополудни, времени оставалось все меньше. Не упустить бы чего. Поэтому Вершинин теперь осматривался и принюхивался. Делал он это очень простым способом – угрюмо смотрел даже не по сторонам, а как бы никуда конкретно. Этот метод действительно часто давал результаты. Такой поверхностный взгляд на место операции очень часто позволял увидеть то, что можно пропустить, педантично «высматривая» каждый квадратный метр. Пока Вершинин не видел ничего «лишнего».
* * *
Что я могу сказать – интуиция, конечно, прекрасная вещь. Но при одном условии – если удается сохранить отстраненность. А это очень трудно. Мы не видим и не слышим себя со стороны – вот почему так странно бывает услышать свой голос в записи или увидеть у себя какое-то странное, будто не родное выражение лица. Нам не дано полноценно воспринять себя со стороны. А интуиция – встроенный в нас инструмент. Она может говорить правду, но может и обманывать, точнее, обманываться. Каждый человек склонен к самообману. Например, если ты знаешь, что все хорошо обдумал и подготовил, нужно обладать огромным запасом самокритики, чтобы позволить интуиции допустить, что все идет не так. Или хотя бы что-то идет не так. Ну а если ты и вовсе не склонен к тщательному планированию, а всецело полагаешься на интуицию, – тогда вероятность, что она тебя обманет, очень велика. Потому что нет такого объективного источника – интуиция. Интуиция – это часть нас. Подсказать что-то полезное и правдивое она может, только если ей не мешают. Работать.
Интуиция – это голос опыта, причем даже не твоего личного. Это обобщенный опыт твоих предков, сумма всех ситуаций, в которых они бывали, сумма всех удач и неудач, которые они переживали. Но чтобы воспользоваться этим громадным багажом, надо позволить этим голосам явственно и отчетливо звучать. А этого, чаще всего, не происходит, потому что голоса предков звучат тактично и тихо. А голос самоуверенности, наоборот, впечатывает слова прямо в ухо, золотом по граниту.
Ничего удивительного, что Вершинин не увидел тогда главного.
* * *
«Осмотревшись и принюхавшись», он немного успокоился, не заметив ничего «такого».
А на поле тем временем две команды молодых крепких ребят играли в американский футбол. Игра никому толком не знакомая в нашей стране, а потому не популярная. В какой-то момент Вершинин даже засмотрелся на спортсменов и увлекся игрой.
Тот, кого он не заметил, сидел на большой высоте, плотно прислонившись спиной к металлической ферме, спрятавшись за рядами прожекторов на одной из осветительных мачт стадиона.
* * *
Да, представляю, как это было. Он пришел заранее, задолго. Часа за четыре до начала игры, может, и еще раньше.
Когда появились Вершинин со товарищи, он был готов. Оставалось просто ждать. Это его ни раздражало, ни угнетало. Ожидание для киллера – одна из главных составляющих профессии.
Во многих фильмах работу киллера-снайпера показывают как короткое, стремительное и очень эффектное приключение, доставляющее ему самому немалое удовольствие. Пришел, увидел, застрелил. Спокойно вернулся в бар, к своей спутнице, а она и коктейль даже допить не успела.
На самом деле, работа снайпера – одна из самых физически, а в еще большей степени – морально сложных. Существует много специальных книг и методик для обучения этому искусству. Но ни одна из них не поможет воспитать настоящего снайпера, если он лишен природной способности – ждать.
Эта способность есть только у хищников. Она сформирована веками голода и веками выживания. Ждать, несмотря на то что все внутри не ноет, а орет: жрать! жрать! сейчас же – жрать! Но если выбежать из засады раньше времени, если выдать себя – это промах, это еще одна безрезультатная охота, на новый бросок сил завтра может уже не хватить, значит – голодная смерть. Мало кто знает о том, что все эти «прирожденные убийцы» – волки, львы, леопарды – очень часто умирают от голода, и не только зимой, летом тоже. Потому что только примерно один из десяти волков действительно осваивает главный элемент любой охоты – ожидание.
