– Он не возродится.
– Мне не было приятно беседовать с тобой, мастер смерти Кетгут, – с присущей сидам прямотой промолвил Васмел, допив свое «Омскэ». – Но ты выполнил условия соглашения, и я от лица гильдии транспортников благодарю тебя.
– Ну-ну, не распинайся, – примирительно усмехнулся Кетгут. – Лучше в следующий раз, прежде чем резко врываться в кабинку, подумай, не разрушишь ли ты чей-нибудь мир.
– Я не понял тебя, – вставая, сказал сид. – Но это теперь не важно. Наше дело завершено.
Кетгут кивнул и выпустил изо рта дым, взгромоздившийся сизым облаком посреди кабинки.
Возле барной стойки трактира послышался шум и звон бьющейся посуды. Кто-то быстро и неразборчиво затараторил извинения.
Васмел насторожился. Он аккуратно приоткрыл одну из створок и выглянул наружу. Кетгут с изумлением заметил, как оливковая физиономия сида побледнела, а в глазах мелькнул неподдельный страх.
– Что произошло? – быстро спросил он, пододвигая сумку к себе.
Васмел обернулся и беззвучно пошевелил губами.
– Да что ты там узрел? – приподнимаясь, спросил Кетгут, чувствуя, как на него тоже накатывает волна необъяснимого беспокойства.
Через секунду в трактире словно бы сгустился воздух, и приторно запахло озоном.
Кетгут подхватил сумку и вскочил со своего места, отгоняя остатки опьянения.
Створки распахнулись.
Сильная рука играючи выставила Васмела вон, и в проходе показалась худощавая фигура существа, скрытая от посторонних глаз плащом с капюшоном.
– Сядь.
Кетгут плюхнулся задницей на скамью, невольно подчинившись властному тону.
Запах озона усилился и стал неприятен. Тот, кто остановился в полуметре от столика, явно обладал чудовищным магическим потенциалом, если сумел так напугать самого мастера ветра Васмела.
– Вы, наверно, кабинкой ошиблись, – выдавил Кетгут, чувствуя, как волосы на его макушке шевелятся. То ли от волнения, то ли от высокой энергии, наполнившей помещение.
– Я никогда не ошибаюсь, – негромко произнес вошедший.
Кетгут не решился оспаривать столь категорическое заявление.
И через миг понял, что поступил очень даже верно.
Незнакомец медленно повернул скрытую капюшоном голову в сторону кальяна, и тот беззвучно рассыпался. Превратился в невесомый прах, оседающий на полированную столешницу.
– Терпеть не могу курево, – снизошел до комментария гость и наконец скинул капюшон.
Арраун!
– Хиргец… – обронил Кетгут, округлив глаза.
Да не просто арраун, а легендарный глава древнейшего роя Атрей – Млечный Фирн! Один из самых могущественных магов Альянса Трех и «серый кардинал» всей южной части материка. Понятно теперь, отчего Васмел так струхнул.
Кетгут зачарованно смотрел, как Фирн подносит правой верхней рукой к белесым губам стакан с теплым соком и отхлебывает. В это время остальными тремя передними конечностями арраун неторопливо расстегивает прозрачные пуговицы на темном плаще, обнажая отлично развитые грудные мышцы молочно-бежевого цвета, покрытые защитными ороговевшими пластинами.
Вообще-то аррауны имели темно-лиловый, черный или на худой конец серый окрас, но изредка среди них попадались «альбиносы» с нарушенным содержанием пигмента. Млечный Фирн был одним из таких феноменов, за что и получил соответствующую лексическую прибавку к роевому имени.
Нечасто доводилось жителям Истадалы столкнуться лицом к лицу с аррауном – отношения между Велланским Союзом и Альянсом в последнее время вновь стали прохладными, если не сказать напряженными. А необычная внешность этого представителя четырехрукой расы, о деяниях которого ходили самые невероятные слухи, просто-напросто загипнотизировала Кетгута. Говаривали, что Фирн был одной из латентных маток арраунов и самом уважаемой особью во всех роях, хотя ни разу не выводил потомство лично.
Кетгуту пришлось глубоко вздохнуть и встряхнуть головой, чтобы немного прийти в себя. В мозгу прочно засела единственная мысль: «На кой ляд я понадобился чертовым насекомым?»
– Времени совсем мало, Кетгут, – проговорил Млечный Фирн приятным баритоном, – поэтому я не намерен долго с тобой торговаться.
Все аррауны, как известно бесполы, но Фирн предпочитал позиционировать себя в качестве мужчины. Ведь он был не простой особью, а очень благородным полководцем.
