– Агорафоб зажравшийся, – фыркнул Кетгут.
Попробовать залить пожар водой? Это поможет справиться лишь с естественными очагами возгорания, но пламенносферы так просто не потушить! Они будут расти ровно столько, сколько в них было закачено магической энергии при установке. И если это заклинание делал сильный маг сидов, то Кетгут просто-напросто заживо сгорит от высокой температуры…
Он, бесспорно, возродится в колодце жизни. Да только вот загвоздка: рядом с ним будет найдена Улика, которая укажет копам на его прямую причастность к убийству ящера-магната. И тогда изнурительная каторга на каменоломнях обеспечена. К тому же, у следаков непременно возникнет масса щекотливых вопросов: как вообще могла Улика с места преступления попасть в руки к убийце? Ведь она видна только для служителей закона? Или нет?.. А вот на эти вопросы Кетгуту отвечать как раз очень не хотелось.
Также можно было закрыться в ванной и надеяться, что до приезда пожарного расчета сферы не увеличатся настолько, что напрочь выжгут все вокруг… Но в этом случае последствия окажутся не лучше: ведь он фактически будет застигнут на месте преступления. И навряд ли удастся отбрехаться парню с рефлексами опытного наемника, Уликой в кармане и Лепестком Инея в ножнах. Даже если он попробует состроить невинные глазки…
– Постой-ка, – вслух произнес Кетгут, доставая сверкающий клинок, – а ведь ты, дружок, вполне способен разрушить пламенносферы… Правда, за последствия я не ручаюсь.
Он прекрасно помнил наставление покойного дядюшки, которое получил в глубоком детстве: никогда не экспериментируй с магическими штуковинами, если точно не знаешь степень их совместимости. Иначе – хиргец.
Но ситуация была из разряда, когда приходилось выбирать: экспериментировать или помирать без почестей и подобающего музыкального сопровождения.
Кетгут понятия не имел – как сработает сближение Лепестка Инея и пламенносфер. По логике, в них была заложена магия противоположных стихий – холода и огня, – одна из которых должна была оказаться мощнее и рассеять другую. Вопроса два: какая именно, и каким образом?
Времени на размышления не оставалось совсем. Спальня была уже полностью охвачена огнем, а сферы грозили вот-вот дотянуться своими дрожащими боками до двери в ванную.
Кетгут встал, крепко ухватил обеими ладонями Лепесток за рукоять и вытянул его острый кончик вперед – в сторону одной из радужных сфер. Лезвие мгновенно подернулось инеем, словно ощутив приближение враждебной стихии.
Вдруг в дверь спальни снаружи напористо заколошматили.
– Это командир третьей пожарной бригады Истадалы! – донеслось сквозь треск пылающих досок. – Немедленно откройте! Господин Деббенуз, вы слышите меня? Немедленно отоприте дверь!
– Сейчас, – пробормотал Кетгут, зажмурив глаза и шагнув вперед, – только труханы натяну и чешуйку после сна почищу…
Клинок вздрогнул, словно живой. Раздалось зловещее гудение, в ноздри ударил характерный запах озона, и Кетгут изо всех сил ткнул Лепестком Инея в огненное око пламенносферы.
Вы когда-нибудь слышали, как вопит дракон в экстазе?
Кетгут тоже не слышал.
Но в тот момент он готов был поклясться всеми богами, что звук от соприкосновения двух стихий оказался не многим тише и приятнее.
А через мгновение – полыхнуло.
Воистину чудовищной силы волна ударила во все стороны, шибанув Кетгута назад, как пробку из бутыли с перебродившим вином. Попутно ему чуть не оторвало руки неистово дернувшимся клинком.
Взрыв был такой силы, что сбил пламя, бушевавшее в спальне. А заодно – вынес двустворчатую дверь вместе с хваленым замком цвергов, косяками и пожарниками, суетившимися снаружи.
Зверски приложившись спиной о ванну, Кетгут инстинктивно пополз в сторону и затряс головой, пытаясь привести зрение в фокус. Изо рта текла соленая струйка крови, в башке звонили колокола, желудок готов был вывернуться наизнанку вместе с печенкой и прочими внутренними полезностями.
Кетгут наконец проморгался и сумел подняться на ноги. Вокруг все плыло. Он попытался найти вылетевший из рук Лепесток Инея, но, увидев место, в котором находился эпицентр взрыва, тут же понял – напрасный труд…
