Он обращался к Белке, но при этом не смотрел на нее. На его скулах горели два алых пятна. Голос звучал хрипло. Белка, отчетливо понимая, что Роман врет, что он тоже узнал ее, не смогла даже кивнуть. Лишь едва заметно пожала плечами. В горле стоял комок.
– Убиться можно, как похожа, – недоверчиво сказала Полундра, переводя взгляд с бледного лица подруги на акварельный портрет. – Ну ладно… Ты долго здесь еще будешь?
– Посижу пока, может, кто подойдет. – Роман по-прежнему смотрел в сторону. – Если вы приехали, то Ленке там одной не страшно будет.
– А Юрка где?
– Не знаю. Сказал – поздно придет. – Ромка сел на свой стульчик и старательно принялся накалывать на мольберт новый лист бумаги. Девчонки растерянно переглянулись и потихоньку отошли.
Среди ночи Полундра проснулась от странных звуков. Села на скрипучей тахте, повертела головой. Было темно. У стены безмятежно сопела Натэла, с Сониной кровати тоже доносилось ровное дыхание. Но рядом, на раскладушке, где вечером улеглась Белка, было пусто. Юлька вскочила и вышла за дверь.
Белка сидела на веранде за деревянным столом – там, где они недавно весело поедали приготовленное Натэлой мясо с картошкой и строили планы на отдых. Уронив голову на руки, подруга тихо всхлипывала. Юлька, подбежав, уселась рядом, участливо обняла ее за плечи:
– Белк, ты чего? Болит что-нибудь? На солнце пересидела, да? Хочешь, я Соню разбужу?
– Нет… Не надо… Иди спать… – пробулькала Белка.
– Щас! – свирепо заявила Полундра. – Я спать пойду, а тебя тут реветь оставлю, да? Ты меня за кого держишь?! Чего случилось, я спрашиваю?
Белка, не отвечая, продолжала хлюпать носом. Из деликатности Полундра тоже помолчала несколько минут. Затем грозно сказала:
– Если кто обидел – ты мне только пальцем покажи! Пойду и морду набью! Если надо – Атамана с Батоном до кучи возьму и любого под орех разделаем!
– Вот! Только это и умеешь! Всю жизнь как пацан проблемы решаешь! А я… А мне… Ой, сил моих больше не-ет…
– Так. – Полундра поднялась. – Пойду-ка я Натэлку распинаю, раз такое дело. И пацанов.
– Не-е-е-ет!!! Только этих долбецов мне тут не хватало!!!
– Вах, что случилось?.. – послышался сонный голос, и на веранде появилась Натэла в ночной рубашке. Увидев зареванную Белку и насупленную Полундру, она молча спустилась в кухню и вернулась с огромным кувшином гранатового сока и тремя стаканами.
– Сейчас попьем соку и поговорим спокойно, – объявила она, ставя стаканы на стол. – Белка, ради меня, успокойся. Проснутся парни, а им ничего знать не надо. Что они понимают в этих делах?
– Откуда… ты… знаешь?.. – икнула Белка.
– По-моему, ты влюбилась, – пожала плечами Натэла. И, придвинув полный стакан ошарашенной Белке, села напротив и улыбнулась: – Мы слушаем тебя, дорогая.
Через полчаса на веранде воцарилась мертвая тишина. Юлька молча смотрела в одну точку. Натэла, хмурясь, постукивала пальцами по столешнице. Убитая горем Белка пила третий стакан сока.
– То есть ты зуб даешь, что там, в музее, тогда был Ромка? – в десятый раз спросила Полундра.
– Всю челюсть, если тебе надо! – всхлипнула Белка. – Я его знаешь как запомнила!
– Люди очень похожие бывают! Вон, Пашку нашего постоянно с каким-то актером сериальным путают! На улицах девчонки пристают, автограф просят!
– А он? – заинтересовалась Натэла.
– Дает, когда Соня не видит! – засмеялась Полундра. Но тут же осеклась, заметив, что Белка снова расплакалась.
– Перестань реветь, прошу тебя, – нахмурилась Натэла. – Высморкайся и давай еще раз по порядку. Что, ты говоришь, он делал в музее?
– Рисова-а-ал…
– Не помнишь, что именно?
– Да что я, приглядывалась? И какая разница?! Я вообще туда работать приехала! Сразу же за инструмент села, начала разыгрываться, а он… он подошел и заговорил по-французски! Назвал меня графиней и спросил, что я здесь делаю! Ты знаешь, как я перепугалась! Решила, что псих попался! В музеях, понимаешь, всякие бывают… Весь концерт потом с такта сбивалась!
– И что ты ему сказала?
– Сказала, что я его не понимаю! И после концерта тут же низкий старт взяла! Хорошо еще, что Юлька «керосинку» сразу смогла завести!
