– Там еще и комков быть не должно?! – поразилась Юлька. Пашка засмеялся. Соня метнула на него сердитый взгляд.
– Главное, Сонь, я все по инструкции делала… как написано, один к трем… Одна кружка молока и три – хлопьев… Ну и чего она?! Зараза беспонтовая! Только руки спалила из-за нее!
– Залезешь в море – и пройдет, – уверила Соня. – Морская вода сразу все заживит. А ты, Полторецкий, не хихикай! Юля хотя бы попытку сделала! А ты пальцем не пошевелишь, чтобы хоть кого-то накормить, вот и помалкивай в тряпочку!
– Не царское это дело – кашу варить! – важно заявил Пашка. Увернулся от запущенного в него шлепанца и с досадой выключил айпэд. – Черт знает что! Не берет Интернет совсем! И зачем тут только эти горы?! Срыть бы их давно и не мучиться…
– Ну да! Конечно! Из-за твоего дурацкого Интернета портить уникальный пейзаж с лечебным воздухом! И деревья вырубить, и море осушить, и все залить бетоном! Полторецкий, ты изверг рода человеческого!
– Море можно оставить, – милостиво разрешил Пашка. – Оно Интернету не помеха.
– Паш, да залезь ты с айпэдом на крышу! – посоветовала Полундра. – Оттуда хорошо берет, я сама пробовала! А нам пора на море!
После моря и Натэлиных зеленых щей на всех навалилась страшная истома. Пашка и Атаманов засели наверху, у Игоря Петровича, и сражались в покер. Девчонки, перемыв посуду, разлеглись в шезлонгах во внутреннем дворике и лениво болтали. Полундра, еще не отошедшая после неудачи с кашей, решила заняться хозяйством и прилаживала к крану во дворе брезентовый шланг: розы тети Марьяны требовали ежедневной поливки. Рядом с краном стоял Батон и восхищался:
– Смотри, тут режимы переключать можно! Как в душе! Вот так – струя как у пожарных, мамонта сшибить можно! Кусты поливать хорошо, капусту, картошку там, если засуха… А вот так, послабей, – как раз на рассаду годится. Или вот на розы эти. Клевый прибамбас! Надо будет мне деду в деревне так же наладить!
Скрипнула калитка: с моря вернулась бабушка Натэлы.
– О-о-о, как хорошо! Вода – просто парное молоко! А мне-то говорили, что будет холодно! Как раз то, что нужно! Представляете, меня в двух метрах от берега чуть дельфин не утопил! Скакал вокруг и тыкал в меня носом! За кого он меня принял, хотела бы я знать?!
– За известную актрису Нино Мтварадзе! – хмыкнула Полундра. – Автограф просил, наверное… как мог. Нино Вахтанговна, это вы вот в таком прикиде в воду заходите?! Обалдеть можно!
– Это, Юля, не «прикид», а подобающий моему возрасту купальный костюм! – Нино Вахтанговна старательно развешивала на веревке монументальную конструкцию, напоминающую плащ-палатку из черной лайкры.
– Но это же все равно что в пальто купаться! – ужаснулась Юлька. – Неудобно же! И кайфа никакого!
– В мои годы думают уже не о кайфе, а о приличиях! Не могу же я выйти на пляж в трех шнурочках, как вы это сейчас делаете! Мое воспитание скончалось бы в страшных судорогах!
В это время из-за калитки раздался сигнал автомобиля.
– Дядя Шлема вернулся! – обрадовалась Белка и помчалась открывать ворота.
Однако это оказался не Шампоровский. Возле забора стоял роскошный белый «Бентли» – весьма нелепо выглядевший на пыльном тротуаре между старыми заборами из рабицы. Еще нелепее выглядели двое молодых людей в строгих костюмах и темных очках, выгрузившиеся из машины.
– З-з-здраствуйте… – испуганно сказала Белка, выглянув из калитки. – А вам кого? Хозяева за границу уехали…
– Нам нужна… – один из гостей, не ответив на приветствие, заглянул в записную книжку. – Актриса Нина Мтварадзе. Она здесь?
– Да-а-а… Нино Вахтанговна! Это к вам!
Из дома появилась взволнованная Соня. Белка с Натэлой, переглянувшись, встали рядом с ней. Сверху спустились парни с Пашкой во главе. Недоставало только генерала Полторецкого и его внучки: судя по бульканью воды за домом, Полундра вдохновенно поливала розы и ничего не слышала.
– Что ЭТИМ нужно от бабушки? – тревожным шепотом спросила Натэла у Сони. Та только пожала плечами:
– Понятия не имею… Похожи на бандитов!
Наконец появилась сама Нино Мтварадзе. Еще не высохшие волосы бабушки Нинико были аккуратно уложены «валиком», черный длинный сарафан ниспадал до земли. На плечах, несмотря на жару, красовалась кружевная шаль.
