— Нет. Никакой корзины мы не нашли.
— Ну, надо вокруг посмотреть. Уверен, он по грибы отправился да с пьяных глаз в этот колодец и угодил.
— А вы не знаете, что это за колодец такой?
— Тут повсюду и прежде люди жили, — как-то уклончиво ответил начальник отделения.
Создавалось впечатление, что версия насчет происхождения колодца у него есть, но он не торопится ею делиться с чужаками.
— И людей до войны в здешних краях куда больше жило. Поместье, хутора… Наверное, от одного из них этот колодец и сохранился.
Но друзья с этим мнением были не согласны. Если бы поблизости находился хутор, должны были сохраниться и фундаменты домов и других строений. Должны были остаться плодовые деревья, пусть и одичавшие, но указывающие на то, что тут когда-то жили люди и цвели возделываемые ими сады. Однако переубедить полицейского у них не получилось. И даже тот факт, что корзина, которую Боцман должен был бы взять с собой для собранных грибов, так и не нашлась, полицейского не насторожил.
— Значит, унес кто-то, — отмахнулся он. — Дело совершенно ясное, никакого криминала тут нет. Пьянчуга сам в колодец свалился. Вон и башка у него вся в крови. Стукнулся башкой, пока падал, вот и все дела!
— Мы нашли его довольно далеко от входа.
— Упал, ударился, сразу не умер. Пока силы были, в нору заполз, там и подох.
И сплюнув, полицейский окончательно подвел итог:
— Собаке — собачья смерть.
Эти слова возмутили всех. Леся первой воскликнула:
— Как вы можете такое говорить? Это же человек! И он погиб!
— Человек? — презрительно скривил пухлые губы полицейский. — А вы, дамочка, были знакомы с этим, с позволения сказать, человеком? Нелюдь он был! Паразит на теле общества! Никакой пользы от него никому не было, один лишь вред. Как вам еще объяснить, я уже и не знаю!
С этими словами начальник махнул рукой шоферу, и они вдвоем ушли, провожаемые неприязненным взглядом Матроны. Она явно не питала к начальнику теплых чувств.
А помощники — фотограф с экспертом — еще немного покрутились вокруг, но никакого рвения не выказывали. Они явно были согласны с мнением своего начальника по поводу судьбы, постигшей Боцмана. Единственное, что их волновало, как перетащить теперь тело к дороге.
— Как сюда шли, больно долго получится. Надорвемся мы его на себе тащить, он ведь тяжеленный, гад.
— Надо бы посмотреть, может, поближе какая дорога есть.
В этом им на помощь пришел Лисица. Включив систему навигации, он показал карту местности.
— В полукилометре отсюда есть грунтовка.
— А по ней хоть до Торфяного, хоть до самой трассы запросто выехать можно.
— Куда вы его теперь повезете?
— В райцентр. В морг при больнице.
В самом Торфяном блага цивилизации главным образом были представлены здешним отделением полиции с полностью укомплектованным штатом сотрудников. А вот поликлиники, больницы и тому подобных глупостей в Торфяном не было и в помине. Имелся поселковый магазинчик, и при нем когда-то располагался медпункт, где сидел старенький врач с не менее пожилой медицинской сестрой. Но после того как оба престарелых эскулапа тихо и мирно скончались в короткое время на своем посту от старости, никакой достойной замены им не появилось. А все прибывающие на место молодые врачи либо быстро уносили ноги, либо спивались и плохо заканчивали.
И так уж получилось, что врачевание волей или неволей, но взяли на себя несколько местных бабок — травниц, знахарок и ведуний. К ним и ходило за помощью все местное население. А в случае крайней нужды ехали в больницу в ближайший город. Доезжали далеко не все, но таковы уж правила жизни в российской глубинке.
Однако в случае с Боцманом никакой спешки уже не было. Когда его тело отправилось в городской морг на специальной машине, Матрона повернулась к остальным и произнесла:
— Полиция сказала свое слово, теперь пришла наша очередь. Что вы все думаете по этому поводу?
— А вы?
Матрона озабоченно покачала головой и нахмурилась:
— Не верю я в несчастный случай. Боцман грибами и ягодами себе в сезон изрядную денежку зарабатывал. Он все местные леса вдоль и поперек излазил. Если кто и знал об этом колодце, то это именно он!
