Клабуш - страница 4
Ворон икнул, вытянул шею и уставился вниз.
— Виноват, — сказал он поспешно. — Наклевывается одно интересное дельце.
Он расправил крылья и полетел в сторону курятника.
Клабуш посмотрел ему вслед. Отсюда, из гнезда, все было видно, как на ладони. На высоком пне, гордо выпятив грудь, стоял петух. В лопухах копошились курицы. У корыта попискивала компания цыплят, а один цыпленок искал своих братьев-сестричек в углу сада.
По крутикам Клабуша пробежала странная дрожь.
— Ага, так происходит, когда я что-то прозевал, — сказал Клабуш сам себе. — Надо же, там, внизу, совсем не готовы к приему высокого гостя!
И он завопил во все горло:
— Смир-рно! Равнение на середину! Ворон летит! Ворон летит!
Петух услышал, закукарекал и тут же привел себя в боевую готовность. Курица тоже услышала, закудахтала, растопырила крылья. И сейчас же все цыплята сбежались к ней, а тот, который потерялся, примчался быстрее всех.
Сердитый ворон опустился на край гнезда.
— М-да... И у нас еще бывают ошибки и промахи, — заворчал он. — И зачем я ему рот открыл? Кто меня торопил? Куда же это жвачка подевалась?
Но жвачка была уже в клювах птенцов. Закатывая от удовольствия глаза, жевали они то, что досталось каждому в справедливой борьбе. Старый ворон понял, что вернуть уже ничего не удастся.
К этому времени и у хозяйки гнезда назрело несколько вопросов.
— Слушай, старик, — проскрипела она, — ты зачем нам Клабуша принес? С какой целью? С какими намерениями? Можешь ты мне это объяснить?
Старый ворон мог.
— С самыми лучшими намерениями. Тебе в помощники по домашне-гнездовым работам. Ну что он там в школе будет сидеть сложа руки?
Больше он ничего не успел добавить. Клабуш начал подпрыгивать на своих пухлых ножках. Он почувствовал, как по его крутикам опять пробежала дрожь.
— Да здравствуют хорошие намерения! — закричал он. — Мне ужасно нравятся гнездовые работы! Что я там в школе буду сидеть сложа руки! Ур-ра-а! Сегодня у нас генеральная уборка!
И не тратя слов даром, он стал хватать и вышвыривать из гнезда все, что попадалось ему под руки: травинки, соломинки, пучки мха и комочки шерсти. Кружась и кувыркаясь, полетели разноцветные фантики. Серебряной молнией промелькнула лопатка для торта...
— Стой! Подожди! — в панике закричал ворон. — Не надо генеральной уборки! Это все необходимое имущество!
Но Клабуш буянил вовсю. Смотрите-ка, он совсем не был таким беспомощным, как думал! Скрепка по-прежнему держала его крутики, но ручки вертелись, будто крылья ветряной мельницы. Все, что вороны натащили в свое гнездо, летело вниз, словно подхваченное штормовым ветром.
Хозяйка гнезда сновала туда-сюда, пытаясь поймать свое добро.
— Боже мой! — рыдала она. — Помощник! Генеральная уборка! Сумасшедший старик! Того и гляди на закате жизни придется идти побираться! Крыла моего не будет дома, пока этот помощник отсюда не уберется. Ты слышишь, старый Ваакман? Или я — или он. Решай!
Но старый ворон уже все решил.
— Ты, ты, ну, конечно, ты, — затрещал он как сорока. — Сейчас ты, потом ты, и всегда только ты. А Клабуша я сейчас спроважу.
Ворон схватил Клабуша в клюв.
— Отьезд!.. Виноват, я хотел сказать — отлет! — заливался Клабуш, как маленький свисток. — До свиданья, крошечные воронята! Буду рад новой встрече с вами!
Наверное, он сказал бы еще что-нибудь, но как раз в это время один птенец высунул язык, на котором болтался кусочек жвачки. Р-раз! — промелькнул клюв Ваакмана, и рот Клабуша снова оказался заклеенным.
Лис Рейнхард брел по лесной тропинке, нос—вниз, хвост повис. Весенний лес был полон птичьего щебета, но навстречу лису почему-то попадались одни мыши. Две лесные мыши, три мышки-малютки, домовая мышь, желтогорлая мышь, полевая мышь и одна бурозубка. Не слишком ли много для одного дня?
«Что же будет на земле
через сто ближайших лет...» —
напевал лис себе под нос. И вдруг он увидел Ваакмана.
Старый ворон сидел на ветке раскидистого дуба и держал в клюве что-то белое и круглое.
— Мне кажется, это яйцо, — пробормотал лис.
А яйцо означало приятное разнообразие в пище! Ноги сами подвели Рейнхарда к дубу. Не теряя ни минуты, он раскрыл рот и крикнул:
