Воины застыли на краю своего лагеря плотным строем. В доспехах, при оружии. Нет, в битву никто не собирался — Твари не нападали уже давно. С тех пор как корабль Аргу, приземлился на краю Города, прошло много времени. И с того времени было всего несколько случаев нападения.
А, не так давно, произошло интересное событие, которое и нападением назвать сложно — на первый взгляд самая обыкновенная девчонка, выпала из мировой ткани и чуть не прикончила Транара, да какую-то соплячку, едва успевшую сменить статус Юной, на статус, кхм, а кем она была? Она забыла. Дочь Гнома какая-то. Страшная уродина, даже по меркам её собственного народа, а уж, по мнению, детей Орка, впрочем, все дети Гнома какие-то не такие, неправильные. Она вот всегда это замечала, есть в них что-то мерзкое, на инстинктивном уровне.
Она повернула голову. Заплетённые в косу волосы, чёрные как смоль, сдавили шею — она их в косу заплела, да вокруг шеи, всегда так делала, чуть блин не задохнулась. Поспешно ослабила захлёст косы вокруг шеи. Вот, теперь получше.
— Что? — Прорычал бородатый карлик, злобным взглядом зыркнув на неё снизу вверх.
— Ничего. Просто захотелось глянуть, насколько ты ниже, когда волосы причёсаны.
Гном ухмыльнулся в борону — его злобный взгляд, не выражал тех эмоций, что он питал сейчас на самом деле. У гномов его возраста, всегда такой взгляд, в любой ситуации.
— Ты лучше думай, как сражаться будешь. Снова спасать твою задницу Рралла, мне не хочется. Очень, знаешь ли, отвлекает от действительно полезных дел.
Девушка покраснела — сквозь светло-зеленую кожу, пробился яркий алый цвет — по-настоящему покраснеть от стыда, умели только дочери Орка. У мужчин, с их толстой и тёмной кожей, так не получается, а жаль что у неё не такая же толстая кожа. Она выпятила нижнюю челюсть, клыки оголились сильнее. Девушка нахмурила тонкие брови и проворчала в ответ.
— То случайность была. Мне просто не повезло…
— Ну-ну. — Гном хитро прищурился. — Так что, в следующий раз не помогать?
— Я не то сказать хотела.
Совсем пунцовая ответила Рралла. Конечно, гордость Орка, требовала дать другой ответ наглому гному, пусть и вождю своего практически исчезнувшего Клана. Но Воины давным-давно перестали делить себя на расы. Признаться в слабости воину своего Клана, уже не является позорным. А в свете того, что случилось с этим миром и того, что законы Орды, давно не в чести, в этом и вообще нет ничего зазорного, а всё равно стыдно. Наверное, эти древние законы Орды, обязательные для всех детей Орка, не просто так придуманы Вождями Всех Кланов. Очень может быть, что все они основаны на их физиологии. Вот что такого в том, что бы признать, что ей нужна была помощь Гул Дана год назад, что она могла даже погибнуть в битве, если бы не его ураганный огонь, прикрывший ей спину, в самый опасный момент схватки? Что тут зазорного? Вроде ничего, а ей всё равно стыдно и ничего с собой поделать она не может.
— Не переживай дочь Орка, я всё понял.
Гул Дан хохотнул, пригладил бороду, тут же поморщился и отказался от своей затеи — перчатки с внутренней стороны ребристые, для лучшего сцепления с захваченным предметом. Он всё время про это забывает. Привычка у него такая — бороду свою приглаживать, глубокомысленно хмурясь и посылая вдаль, мудрый взгляд…
Вот странно — если гном, даже если это какой-нибудь абсолютно тупой Юный, смотрит вдаль, медленно поглаживая бороду, кажется, что ему ведомы все тайны мира. Вот как Алладе. Шутка ли! Аллада, помнит времена, когда Великие Расы воевали друг с дружкой! Рралла даже представить себе не могла такой отрезок времени. Алладе лет столько, что ум за разум заходит. Но почему-то, когда она смотрит на горизонт, совсем не кажется, что она такая уж мудрая. А любой гном так встанет с бородой своей, и даже если он совсем сопляк, не проживший и полсотни лет, а всё равно возникает чувство, что его мудрость сравнима, разве что с умом Великого Учителя. Наверное, тут в бороде всё дело, о чём она думала пару минут назад? Рралла не смогла вспомнить, а! Ну точно. Про девчонку. Которая пришла оттуда же, откуда приходят Твари. Только она оказалась другой. Вот, про её имя Рралла думала, как же её?
