Китайский цветок - страница 69
Якобы шутливо, а на самом деле больно ущипнул меня за щеку и понес пьяный бред.
В — Скажи-ка, как ты меня любишь!
Я попыталась отмахнуться.
В — Скажи! И этот пусть слышит.
Я — Этому уже все равно.
В — Мне скажи!
Я — Да пошел ты!
Валерка снова потянул лапищу к моему лицу.
В — Говори: «Я тебя обожаю».
Я — Я тебя обожаю. Валерка стал тормошить приятеля.
В — Эй, слышишь? Слышишь, что она говорит? Повтори!
Я — Я тебя обожаю. Доволен?
В — Ну, как бы…
В это время приятель начал подавать признаки жизни. Обвел мутноватым взором стол и вяло похлопал по карманам в поисках сигарет. Не нашел и вопросительно глянул на Валерку.
В — Сейчас нам хозяйка курево организует. Где у нас сигареты?
Я — Не у нас, любимый, а у меня. Пачка лежит на моем письменном столе.
Я сделала акцент на «моем».
В — Так принеси.
Я — Сам возьми. Я разрешаю.
В — Принеси, я сказал! Быстро!
Я сделала вид, что не слышу. Тогда Валерка метнул свою тяжелую лапищу мне на загривок и резким усилием попытался пригнуть голову к столу. Лишь в последний момент мне удалось упереться руками в подлокотники коляски и не ткнуться физиономией в салат. Прядь волос все же окунулась в миску, и когда я выпрямилась, оказалось, что сметана стекает мне на блузку.
В — Принеси сигареты, я сказал!
Его голос не предвещал ничего хорошего, и я решила не связываться с пьяным придурком. Уже из комнаты услышала, как он обучает вмиг протрезвевшего дружбана.
В — Каждый мужик сам воспитывает себе жену. Если не хочет, чтобы потом у него в семье возникли проблемы, нужно учить ее с самого начала! Иначе сядет на шею.
Видимо, приятель что-то возразил, потому что Валерка повторил с вновь вспыхнувшим энтузиазмом:
— А я говорю, сядет!
В тот момент я готова была его убить.
11.02.
Смотрю в зеркало, и как-то не по себе становится — будто это не я! Без косметики лицо голое и чужое. Дашкино, в общем. И все время кажется, что забыла сделать что-то весьма существенное — надеть юбку, например.
Извлекла на свет две коробочки — маленькую с гримом, побольше с фломастерами, и нарисовала роковую красавицу сначала на лице, а потом в этой тетради. Эх, хороши, заразы! Красоту и талант не скроешь…
Вчера была мама. Встречал ее Валерка. В первые же четверть часа объявил ей о том, что сделал мне предложение руки и сердца, и я его приняла. Это я передаю в двух словах, а на самом деле он говорил так витиевато, пересыпая свою речь дурацким «как бы», что мать даже не сразу поняла, о чем он толкует. Но когда поняла — очень обрадовалась. Я смотрела на нее, и такая меня злость разбирала. Чему она радуется-то?! Неужели не видит, как все фальшиво! Неужели всерьез думает, что я могу быть счастлива с этим убогим недоумком? Иногда мне кажется, что она никогда не давала себе труда присмотреться к нам с Дарьей повнимательнее. Все ее помыслы всегда были сосредоточены только на отце. Даже после его смерти мы с сестрой не очень-то ее интересовали. Уже по привычке, наверное. Здорово, конечно, что мой план удался и никто не заметил (кроме Валерки), что я заняла место Дарьи, но то, что этого не заметила родная мамуля, вообще-то довольно странно. И как ни глупо это звучит — обидно. Я понимаю, что у нее слабое зрение, и, начни она разглядывать меня в очках, неизвестно, чем бы дело кончилось… Но она, слава богу, в очках меня не рассматривала. Она вообще предпочитает их не носить.
Интересно, узнал бы меня папа? Он нас с Дарьей очень любил! Это уж точно. Последнее время я часто о нем думаю. Стараюсь сейчас припомнить уже в свете новой информации, относился ли он к Даше прохладнее, чем ко мне? Ведь она, насколько я теперь понимаю, служила ему вечным укором — с ее матерью папуля-то, честно говоря, поступил не очень, хотя от ребенка и не отказался.
Боже мой! Что за мысли приходят в голову! Поступил не очень — поступил очень… Какое право я имею на такие оценки? Какое право я имею вообще кого-нибудь судить, после того, что сделала? Тем более отца.
Вдруг вспомнился эпизод, который в свое время просто меня поразил, и я очень долго ревновала папу к Дашке.
Как странно, что вспомнился эпизод совершенно противоположный по настроению тому, что старалась припомнить.
