Среди наследников, способных претендовать на наивысший пост в партии, называли Ван Цзинвэя и главкома гуанчжоуской армии Сюй Чунчжи. К 1925 году Чан Кайши после командования военной офицерской школой Гоминьдана Вампу занимал в звании генерала влиятельные посты в правительстве Сунь Ятсена. В частности, он входил в Военный совет при ЦИК Гоминьдана, созданный для объединения командования войсками по настоянию В. К. Блюхера, руководившего группой советских военных советников. Чан Кайши, взвешивая свои шансы, понимал, что уступает главному сопернику в ораторском искусстве, в литературных способностях (Ван был известен как лучший публицист в партии), да и в артистизме. Ван Цзинвэй публично выступал за развитие связей с Советской Россией, считался даже левым, но проигрывал в главном: у него не было четких политических принципов.
Как же среди многих политических фигур выглядел Чан Кайши?
Он демонстрировал партии свои способности политического перевоплощения. То показывался перед аудиторией в гневе, то являл образ милосердия. А за словами следовали дела и тайные интриги. Под арест по сфабрикованным обвинениям попали 17 военачальников, в которых Чан Кайши усмотрел своих потенциальных соперников.
Травля левых деятелей в собственной партии означала скрытый отход от политики единого фронта с коммунистами. Еще совсем недавно, в 1923 году, Чан Кайши был гостеприимно принят в Москве, и казалось, что с его визитом в Советскую Россию начался новый этап в развитии отношений РКП(б) с Гоминьданом, установленных Сунь Ятсеном. Но прошло всего четыре
года, и в деятельности Чан Кайши осталось мало общего с программой сотрудничества, намеченной в Москве.
Месяц от месяца крепла власть Чан Кайши. Он становился фактически полновластным главой Гоминьдана. Армия, полиция, все государственные и партийные учреждения находились практически в его непосредственном подчинении как главнокомандующего Национальной армией. Он контролировал финансы, арсенал, политический департамент, военную школу Вампу...
Но претендент в кресло диктатора не бросался в политические схватки сломя голову, а предпочитал продвигаться по ступенькам карьеры бесшумно, кошачьей походкой, тщательно высматривая добычу. Он не разделял взглядов коммунистов, ему были больше по душе великодержавные амбиции идеолога Гоминьдана Дай Цзитао. Ведь именно Дай проповедовал исключительность китайской нации, взывал к возрождению былого ее величия. Такого рода идеи полностью соответствовали властолюбивым замыслам Чана. Реальным средством как объединения страны, так и упрочения своей власти могла быть лишь армия, в организации которой принимали участие советские специалисты и китайские коммунисты. Чан Кайши вынужденно мирился с «полевением» Гоминьдана, что позволяло поддерживать в окружающих представление о нем как об искреннем стороннике концепции единого национально-революционного фронта. В едином антиимпериалистическом фронте, как предполагалось, должны были объединиться крестьяне, рабочие, радикальная интеллигенция, представители торгово-промышленных кругов, не связанных с иностранным капиталом.
30 мая 1925 года в Шанхае произошли события, положившие начало национальной революции 1925—1927 гг. Английская полиция расстреляла демонстрацию, требовавшую возвращения Китаю «экстерриториального сеттльмента», где распоряжались англичане, опиравшиеся на местные милитаристские клики. После успеха Северного похода Национальная армия начала наступление на юг: прежде всего на Нанкин и Шанхай. В конце марта 1927 года части НРА вплотную подошли к Шанхаю. В городе вспыхнуло восстание под руководством коммунистов. Части Чан Кайши вошли в уже освобожденный город.
Чан Кайши продолжал тщательно маскироваться. Он охотно выступал на «приветственных» митингах, которые в конце концов заканчивались избиением левых. В то время как Главнокомандующий, расточая революционные лозунги, двигался с армией к Шанхаю, его ставленники обрушились на профсоюзных активистов, на всех, кто как-то симпатизировал левому крылу Гоминьдана. Жертв террора часто водили по улицам городов, подвергали издевательствам, а сопровождающие визгливо проклинали «красных». Чан славословил усилия рабочих в борьбе за свои права, а сам сразу же по прибытии в Шанхай стал опираться на подпольный мир города для подготовки решающего удара по противникам. 8 апреля Чан Кайши встретился со своими старыми друзьями — главарями тайных обществ, вожаками люмпенов Шанхая. Среди них были Хуан Цзинжун, Чжао Сяолинь, известный король наркоманов, главарь гангстерского общества «Зеленых» Ду Юэщэн. Речь шла, помимо прочего, о создании специальных отрядов «защитников Цзяна (Чан Кайши)». Головорезам из этих отрядов вменялось выявлять и ликвидировать вожаков левого движения, коммунистов.
