Китайские традиции и обычаи - страница 16

При создании быка придерживались многих особенных правил: например, неписаного правила пропорций. Длина тела быка должна быть равна трем чи[30] и еще шести с половиной цуням[31]: это символизирует триста шестьдесят пять дней года. Длина хвоста должна быть равна одному чи и еще двум цуням: это – символ двенадцати месяцев. Четыре копыта быка символизировали четыре сезона, а ивовый прутик, которым били быка, – приход весны. Длина прутика равнялась двум чи и четырем цуням: это символизировало двадцать четыре периода года.

В эпохи Мин и Цин церемония приветствия весны стала еще более торжественной. В книге «Записи о Пекине», написанной в эпоху Цин, говорится: «В первый день весны чиновники столицы выходят из города через восточные ворота, чтобы встретить весну, а министры идут в горы для поклонений. Чиновники носят изображения весенних быков, затем возвращаются в город, и начинается “избиение быка", или “избиение весны”». На ярмарках близ храмов в старом Пекине календари обычно продавали с изображениями весенних быков. Самая распространенная картинка – мужчина ведет быка: этот мужчина и есть дух Гоу-ман.

Когда мужчины хлещут весеннего быка, женщины «несут весну»: надевают на голову яркую разноцветную шелковую повязку и украшения в виде весенних ласточек и бабочек. А старики и дети не забывают «кусать весну»: едят редьку, весенние чунь цзюан (блины с начинкой) и лепешки чунь бин.

Если однажды вы приедете в Китай и увидите, как множество людей грызут редьку, не удивляйтесь: наверняка это происходит в Личунь — день Начала весны. В этот день все китайцы, от мала до велика, должны съесть хоть пару кусочков редьки. Это называется «кусать весну» или «грызть весну». Об этой традиции есть одна чудесная легенда.

В один давний-давний год весна была уже совсем близко, и весь народ готовился к встрече Личунь. Но внезапно случилось страшное событие – началась эпидемия. Все люди заразились какой-то странной болезнью: от нее впадали в отчаяние, теряли бодрость духа, становились слабыми, будто пьянели, и никто не имел сил даже поднять руку. Люди очень испугались и не знали, как найти способ излечиться от этой странной напасти.

За день до Личунь в одну из пострадавших деревень пришел старый даосский монах. «Странно… – подумал он. – В селении на улицах – ни души, очень тихо, не слышно даже собак и кур… Очень странно!» Монах подошел к ближайшему дому, громко постучал в дверь, но никто не ответил. Дверь была приотворена, и монах спросил:

– Есть ли кто дома?

Но ответа так и не последовало. Тогда он толкнул дверь и вошел. Увиденное в доме ошеломило монаха: у печи лежали пять человек, лица всех были желтыми, будто из воска. Люди явно испытывали слабость и едва двигались – будто во сне. Комната заросла пылью, и монах понял, что здесь уже очень давно не делали уборку.

Монах подошел к одному из несчастных – мужчине средних лет, с трудом растолкал его и спросил:

– Что у вас тут случилось?

Человек едва поднял тяжелые веки и, снова закрыв их, слабым голосом ответил:

– Все жители деревни заболели так же, как я… Странная болезнь…

Монах понял, что ситуация крайне серьезная. Он зашел и в несколько других домов и всюду увидел ту же самую картину. Монах не понимал, в чем дело, и в раздумье дошел до восточного края деревни, поджал ноги, сел лицом к югу под древним деревом и стал что-то бормотать. Что он делал? Он молил Гуаньинь[32] о ниспослании идеи, как избавиться от странной эпидемии. Монах сидел так три часа, затем внезапно сделал глубокий вдох, быстро встал на ноги и со скоростью ветра понесся назад, в даосский храм. Он взял мотыгу и выкопал из земли редьку, набрал ее целый мешок и уже на следующее утро вернулся в деревню с этим мешком за спиной.