Я рассказала ей о том, как Ричарда избили, как моя мать заботилась о нем. Я говорила о потери памяти и глубоких ранах. Но я не упомянула о том, что все это происходило тайно в комнате над магазином шелковых тканей мадам Ва, и о том, что моя мать и Ричард никогда не были женаты.
— Потеря памяти? Но как же вы узнали, кто он такой?
Я рассказала все о ювелирном магазине и о том, как я услышала, что ювелир обратился к молодому человеку «мистер Барклей». Но умолчала о том, что Гидеон водил меня в аптеку, чтобы угостить мороженым. Я верила, что Гидеон сдержал слово. Он обещал сказать матери, что так и не нашел меня.
— Но есть и кое-что еще, — с надеждой добавила я. — Хотя мой отец не мог вспомнить ничего о себе, но он помнил Сан-Франциско и многое рассказывал моей матери…
Фиона подняла руку:
— Достаточно. Ничего из услышанного мною не может служить доказательством.
Но у меня было доказательство. Письмо, которое Ричард Барклей оставил моей матери. Миссис Барклей наверняка узнала бы почерк своего мужа, его подпись. Письмо лежало в сумочке, и я начала доставать его, но миссис Барклей сказала:
— Все это слишком болезненно для меня. Мне не следовало соглашаться на встречу с вами. — Она с трудом дышала. — Отдайте кольцо моего мужа — и я не стану вызывать полицию.
— Но я хочу представить вам доказательство! — торопливо проговорила я, вынимая письмо. Миссис Барклей было необходимо прочитать всего лишь отрывок — и она бы узнала, что я дочь Ричарда.
— Меня не интересует ваше так называемое доказательство! — отрезала она. Дышать ей становилось все труднее.
— Фиона… — вмешалась Оливия; на лице у нее появилось встревоженное выражение.
Миссис Барклей отмахнулась от нее. Прижимая одну руку к груди, она произнесла сдавленным голосом:
— Я не обязана перед вами оправдываться. Но просто на тот случай, если вы думаете, что это пустяковое дело… Ричард Барклей был моим любимым мужем. Он очень меня любил, мы были преданы друг другу. И ваш приход сюда с вашими лживыми историями…
Женщина вдруг начала задыхаться. Оливия рванулась к ней и помогла сесть в кресло.
— Кольцо… — хрипло прошептала миссис Барклей. — Я должна получить…
Оливия выбежала в коридор и крикнула:
— Звоните доктору Хэфнеру! У миссис Барклей приступ! Быстрее!
Вернувшись, Оливия подбежала к Фионе и начала расстегивать ей пуговицы, но миссис Барклей оттолкнула ее. Она широко открывала рот, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.
— Фиона! Не надо с этим бороться! — взмолилась Оливия. — О господи…
Я бросила сумочку с письмом на полированный столик и достала маленькую бутылочку «Золотого Лотоса», которую всегда носила с собой как средство первой помощи. Я протянула ее Оливии:
— Дайте ей это.
— Разве вы не видите? Она задыхается!
Тогда я сама подошла к Фионе, обняла ее за плечи и прижала открытую бутылочку к ее губам.
— Не отталкивайте это, — попросила я. — Не боритесь. У вас есть воздух в легких, его достаточно. Проглотите эликсир, это облегчит спазм.
От первого глотка Фиона закашлялась, выплюнула все и стала задыхаться еще больше. Но я стояла на своем:
— Постарайтесь проглотить жидкость. — Я влила в нее еще, но «Золотой Лотос» только потек у нее по подбородку.
— Что вы делаете?! — воскликнула Оливия.
Глаза Фионы Барклей широко распахнулись от ужаса. Увидев, что ее губы приобрели синеватый оттенок, я крепче сжала ее плечи и опрокинула бутылочку в открытый рот. Фиона снова закашлялась, брызги полетели во все стороны.
— Она же захлебнется! — кричала Оливия, пытаясь оттолкнуть меня.
В комнату вбежали другие люди. Кто-то приказал:
— Откройте окна! Пусть будет больше воздуха!
Еще кто-то воскликнул:
— Доктор Хэфнер уже едет!
Я не обращала на них внимания и снова постаралась напоить миссис Барклей «Золотым Лотосом». И не потому, что мне понравилась эта женщина — Фиона мне не понравилась совсем. Я делала это ради Гидеона.
На четвертый раз Фиона проглотила настойку, и дыхание ее сразу стало свободнее. Как только ей удалось вдохнуть воздух в легкие, она обмякла у меня на руках. Я устроила ее в высоком кресле и отступила назад, чтобы другие могли о ней позаботиться. Крупный мужчина в переднике садовника поднял почти потерявшую сознание хозяйку дома и отнес ее в спальню.
