Ее улыбка стала шире.
— Можно втирать его в живот для улучшения пищеварения. А если вы помажете им у мужа под пупком, это укрепит его мужскую силу.
Миссис По расхохоталась так громко, что я увидела все ее золотые зубы.
— Я начну с мистера По! — Она хлопнула себя ладонями по бокам. — Избавлю его от головной боли, а потом сосредоточу внимание на другом! — Она еще раз внимательно рассмотрела горшочек. — И сколько это стоит?
О цене я не подумала. Если я запрошу слишком много — она вернет мне бальзам, если слишком мало — она решит, что мое снадобье ни на что не годится. Да и сам горшочек… Как я могу оценить бесценный труд мистера Ли?
— Двадцать пять центов.
Хозяйка поджала губы.
— И горшочек тоже останется у вас.
Миссис По просияла.
— Ты хорошая девочка. Уважительная. Я всегда тебя любила.
Не знаю, от голода или от радости, но я почувствовала, что в голове у меня роятся новые идеи. Я дам имена всем моим лекарствам! Эликсир я назову «Золотым Лотосом» в честь поэтессы, придумавшей его, а успокаивающие травы назову «Блаженство», потому что именно такое ощущение они и дают. Я буду продавать их соседям и людям на улице, я заработаю деньги и верну себе самоуважение. И тогда я позвоню Гидеону и скажу, что его сестра сможет увидеться с ним снова…
— Ты всегда мне нравилась, — продолжала миссис По. — Так что — ладно, пусть тот мужчина приходит к тебе.
— Какой мужчина? — удивленно спросила я.
— Ай-я! Я забыла. Он приходил несколько раз и искал тебя. А вчера вечером он оставил вот это.
Ее рука нырнула в карман кардигана и достала конверт. Я увидела на нем вензель «ГБ».
— Но я была дома!
Миссис По пожала плечами:
— Я не хотела, чтобы ты принимала клиентов у меня в подвале.
«Я столько времени искал, где ты живешь, — писал Гидеон. — „Счастливая прачечная“. Судя по всему, приятное место».
Я могла представить, как он улыбался, когда писал эти строки. Но потом Гидеон сообщал, что уезжает. Я как следует не поняла — что-то об инженерных контрактах за морем. Однако я поняла, что его корабль отплывает в восемь часов утра, и Гидеона не будет целый год. Он просил меня прийти на пристань попрощаться и написал, что будет ждать столько, сколько сможет. «Я знаю, ты не хочешь, чтобы я давал тебе деньги, — писал он, — но я знаю, Гармония, что ты нуждаешься в них. Так что позволь мне все-таки помочь тебе».
В конверте была тысяча долларов наличными. Целое состояние!
Глаза миссис По чуть не вылезли из орбит.
— Ай-я! — воскликнула она. — Какая удача для моей любимой жилички!
В конце письма Гидеон написал: «Вероятно, произошла какая-то путаница. Ты называла себя моей сестрой, но я не твой брат, Гармония. Моя мать была вдовой, а я совсем крошкой, когда Ричард Барклей женился на ней. Мы с тобой не родственники. Прошу тебя, приходи в порт и проводи меня. Я все время думаю о тебе».
Я пустилась было бежать по ступенькам к входной двери, откуда уже струился солнечный свет, но внезапно остановилась.
— Миссис По, скажите, пожалуйста, который час?
Она посмотрела на часы. Было уже за полдень.
Корабль Гидеона ушел далеко в море…
22.00, Палм-Спрингс, Калифорния
Шарлотта почувствовала его присутствие и подняла голову. Джонатан стоял в дверях, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрел на нее.
Шарлотта попыталась расшифровать этот взгляд, понять, какие эмоции скрываются за ним. Ей столько раз приходилось это делать, потому что Джонатан никогда не умел выразить свои ощущения словами. Даже решившись дать ей понять, что ему нужна свобода, что он должен идти своим путем, Джонатан не смог сказать ей об этом в лицо, или по телефону, или написать в письме. Он послал сборник стихов поэтов, лауреатов премии за 1981 год, с одной-единственной строчкой на титульном листе: «Вот так я себя чувствую. Стр. 197». Он позволил поэзии выразить состояние своей души. Но сейчас Шарлотта ничего не сумела прочесть в его глазах. Он оказался слишком далеко — и не только в смысле расстояния, но и в смысле прожитых лет.
— С тобой все в порядке? — спросил Джонатан.
Она машинально кивнула — ее тело все еще не оправилось после шока, испытанного около дома Наоми.
