— У нее светлая кожа, — заметил Андрей, чтобы сказать что-нибудь.
— Древняя кровь. Половина — от белого народа. У того народа волосы были рыжие, глаза голубые. Теперь благородный батыр такой — голова круглая, кожа белая, глаза темные, как черемуха. Да, древняя кровь…
Поднимаясь вслед за девушкой, они перевалили гряду — раскрылось озеро, еще покрытое льдом. Подгоняя пятками коней, путники объехали широкую белую плоскость (ехать по льду Кистим не решился) и на рысях двинулись к аалу — кочевому селенью, расположенному в балке между холмами. Балка сужалась, поднимаясь к холму. Перед крутым склоном стояла большая серая юрта. Когда всадники приблизились, из юрты вышел пожилой загорелый китаец и поприветствовал Кистима.
— У него теперь будешь. Твой это ханец, нет, не знаю, — сказал Кистим и, ведя в поводу лошадь Андрея, поехал к юрте «башлыка», отца Ханаа.
«Вот и встретились», — подумал Андрей.
— Ну заходи, презренный раб, — без улыбки пригласил его Мастер, — чайку попьем.
Они зашли, разулись. Мастер жестом указал Андрею, куда сесть, сам повесил котелок над очагом.
— Как прошел переход? — спросил Мастер, расставив на низком столике фарфоровые китайские чашки.
— Нормально, — ответил Андрей. — Этот человек, Кистим, взял меня в плен под Красноярском. Он говорит, у него в степи дело.
— Интересно, — вслух подумал Мастер, — надо бы выяснить, что за дело. Он тебе ничего не говорил?
— Нет. Скажите, Ши-фу, вы видели Таню?
— Видел. Хорошая девушка. Мне кажется, она скоро умрет.
— Вы серьезно?!
— А может, и нет. Отчасти это зависит и от тебя. Браслет у тебя?
«Нет, дяденька, я его в сугроб уронил!»
— Где ж еще! — ответил Андрей и завернул край рукава.
Ему никак не удавалось привести мысли в порядок, поэтому он ответил — и подумал — немного раздраженно. Мастер, казалось, не придал этому значения. Он нагнулся, посмотрел на голубоватый отсвет окалины, появившийся на темных кольцах после перехода.
— Интересно, — повторил господин Ли Ван Вэй. Вода в медном казанке закипела. Китаец заварил чай, потом налил обоим.
— Ты никого не убил? — снова спросил Мастер.
— Никого. А меня могут убить?
— Конечно.
— Если меня убьют, что произойдет в моем настоящем времени?
— Что угодно. Например, тебя найдут зарезанным в Красноярске или в Питере, где-нибудь в грязной парадной. Разве мало у вас таких находок?
— Более чем… — Андрей медленно покручивал в пальцах горячую пиалочку.
— …или на Кавказе. Будешь валяться с простреленной башкой.
— А если мне, допустим… выбьют глаз? Стрелой. Хотя могу догадаться.
— Вот что, давай-ка выйдем, — предложил Мастер.
Вечерело. Закатный свет легким красноватым сиянием проходил сквозь тонкие ветви берез, мягко обволакивая юрты селенья, стоящие ниже, в заснеженной балке. Они подошли к лошадям. Господин Ли Ван Вэй погладил своего Белого, затем подвел Андрея к Рыжему. Таких коней Андрей здесь еще не встречал: с широкой грудью, небольшой изящной головой на мощной шее, сильными ногами, утончающимися к бокам, и небольшими круглыми копытами.
— Небесные кони, — сказал Мастер, поглаживая коня по шее, — их вывели сяньби — предки монголов. Когда-то эти кони славились на всю Азию. Нравится?
— Что я, Семен Буденый? — скептически заметил Андрей. — Мне бы «хаммер» с пулеметом.
К лошадям Андрей относился равнодушно и до попадания в этот мир верхом ездил всего несколько раз, причем без всякого удовольствия. А вот «хаммер» он водил — в горных джунглях, по узким полоскам липкой, красно-коричневой глины, называемой в тех местах дорогами.
— Извини, «хаммера» нет, — ответил Мастер, — воевать будем в конном строю.
— Как его зовут? — спросил Андрей, осторожно погладив коня по морде — вниз по белой полоске, идущей от челки к горячим темно-розовым ноздрям.
— Никак его не зовут. Можешь звать его «Чи». Своего я зову «Бай».
Конь, фыркнув, повернул голову, обнюхивая незнакомого человека. Жаль, дать было нечего — ни хлеба с собой, ни сахара.
— Рыжий так Рыжий. Что еще я должен делать?
— Все, что скажу, — ответил господин Ли Ван Вэй. Он был настоящим господином Андрея, приобретшим его согласно степному закону. — Для начала с дровами разберись, ночью холодно будет.