— Сбить ему мушку с прицела, — мрачно ответил Шинкарев, сжав кулак.
— Говори, — приказал Мастер Чену.
— Кистим уехал. Его род уйдет в ближайшее время.
— Под Красноярск? — спросил Андрей.
— Нет. В степь, к кыргызам.
— Почему?
— Приближаются главные события, ради которых мы и попали в это время и место. И ты должен решиться. — Мастер пошевелил палочкой очаг, по углям пробежала быстрая оранжевая змейка.
— На что?
— Избавиться от иллюзий.
— Каких иллюзий?
— Что окружающие люди принадлежат к твоему народу. Что ты им чем-то обязан. Что некоторые из них дороги тебе. Что твии действия должны определяться эмоциями и привязанностями, а не разумом.
— Если я буду действовать и мои действия будут определяться этими, как вы сказали… иллюзиями — что будет?
— Очень плохо будет.
— А точнее?
— Неизвестно. Непредсказуемо. Цепь неизвестных и непредсказуемых событий.
— Это и есть самое худшее?
— Да.
Андрей помолчал, обдумывая сказанное. Может, и так. Может, прав китаец. А может, и нет. Может, это то, на что не хватает мудрости «земного Пути»— принять неизвестность как благо.
— Моя забота о Тане — это иллюзия? — наконец подал он голос.
— Она тебя действительно заботит? — глядя ему в глаза, спросил Мастер. — Только честнг. «Честно?»
— Не знаю уже. Да, наверное. — Он поглядел на браслет.
— А кто тебя занимает? Из здешних женщин? Рыжая?
Андрей покосился на Чена, но тот сидел молча, никаких шуток.
— Да, — проговорил Андрей. — И отчасти Ханаа. Не могу понять, но я будто отвечаю за нее.
— За девочку, жившую за триста лет до твоего времени? Если это не иллюзия, тогда что такое иллюзия? Видишь, как твой разум расходится с чувствами. При этом разум темен, а чувства полны страхами. Спроси себя — что делать в такой ситуации?
Андрей помолчал.
— Что молчишь? Так что тебе делать? — повторил Мастер.
Андрей еще помолчал, потом ответил:
— Только то, что скажет Мастер. Слушать и подчиняться.
— Верно. Но хватит ли у тебя сил?
— Я хочу спросить Чена.
Господин Ли Ван Вэй хмыкнул:
— Разве Чен тебя учит?
— И все-таки.
— Что ж, спрашивай.
— Чен, ты проходил «гуань-тоу»? — спросил Андрей.
— Должен я ему отвечать? — поинтересовался Чен.
— Ответь, если хочешь, — разрешил Мастер.
— Так ты проходил «затруднительные положения»? — переспросил Андрей.
— Проходил.
Ответив, Чен отвернулся. На какую-то долю секунды Андрею показалось, что в глубине узких глаз китайца мелькнуло страдание — давно и накрепко задавленное.
— Что делать в «затруднительном положении»? — спросил его Андрей.
— Сказать ему? — Чен снова повернулся к Мастеру.
— Ну, скажи.
— У тебя есть три варианта. Первое — не делай ничего. Второе — изучи проблему и прими взвешенное решение. Третье — доверься интуиции и сделай первое, что придет в голову. Нельзя смешивать эти варианты. Выбрал что-то одно — иди до конца. Я так сказал, Ши-фу? Правильно?
— Это он сам решит. Ты понял, Андрей?
— Да, Ши-фу. Спасибо, — ответил Шинкарев, поблагодарив Мастера формальным приветствием — руки перед грудью, левая ладонь на правом кулаке.
— Тогда всем спать, — приказал Мастер.
Уже засыпая, Андрей вновь почувствовал головокружение, в уши накатил слабый шум, быстро усиливаясь и кровяным гулом ударяя в виски. Потом все отступило, и голову, словно мягкой лапой, накрыл темный сон.
Ранним утром по Енисею потянуло туманом, обещая жаркий погожий день. Блестящая серая вода колыхалась, словно ртуть, растворяясь в густой белой вате, скрывающей прибрежные утесы, тайгу, вершины гор. Казацкий ертаульный струг, который накануне, пользуясь низовым ветром, сумел подняться до устья Калтата, теперь готовился к возвращению в Красноярский острог — на починку и отдых. Одна была беда: все, что с собой было, уж выпито, весь хлебный припас подъеден до корочки, а до Красного Яру отсюда не меньше суток плавиться.
— Слышь, мужики! Тута, на Калтате, вродь как улус стоял. Давай заедем — пожрать чево возьмем, араки. Не то жэншшину каку попользуем.
— Нашшот баб воевода наказ дал — не озоровать шибко. Неча, грит, кыштымей злить попусту.
— Да хрен с имя, с бабами. Лучше розыск учиним — можа, оне царевый ясак утаивают. Давай вертай — вон он, Калтат-то, а за каменьем и сакма пошла ихняя.
