* * *
На протяжении рассматриваемых двух с половиной столетий произошли весьма существенные изменения во всем комплексе внешних связей Китая со странами Южных морей. Система номинального вассалитета этих стран, которую пыталось поддерживать китайское правительство, прошла в своей эволюции целый ряд этапов — от становления основных теоретических и практических положений и методов (1368–1409) к расцвету (1403–1435), через постепенный упадок (1436–1515) к окончательному разложению (с 20-х годов XV в.). Эта эволюция отражает два периода в развитии внешнеполитических отношений Китая со странами Южных морей в рассматриваемое время: 1) период активизации китайской политики (конец XIV — середина XV в.), 2) период спада активности (середина XV — конец XVI в.).
Внешнеторговые отношения между Китаем и указанными странами в течение рассматриваемого времени также претерпели определенные перемены. Казенная, централизованная торговля, развивавшаяся китайским правительством в конце XIV — середине XV в., со второй половины XV в. все более уступала частноторговым внешним морским связям.
Как система внешнеполитических, так и внешнеторговых связей Китая с заморскими странами вообще и странами Южных морей в частности в том виде, в котором она существовала в конце XIV–XVI вв., была связана с предшествующим развитием отношений между Китаем и этими странами. Но она ни в коей мере не была простым синтезом выработанных ранее норм и методов поддержания внешних сношений, а послужила для Китая дальнейшим и весьма существенным шагом вперед в этом отношении.
Значение рассматриваемого периода определяется его влиянием на последующие отношения Китая со странами Южных морей и зарубежными государствами вообще. В XVI в. система поддержания номинального вассалитета этих стран пришла в упадок. Практических шагов к созданию хотя бы видимости существования этой системы, аналогичных предпринятым в конце XIV и XV в., больше уже не делалось.
Однако, отказавшись на практике от целенаправленной политики поддержания номинального вассалитета стран Южных морей, китайское правительство ни в XVI в., ни позже не желало изменять тех идеологических принципов, на которых оно строило свои внешнеполитические отношения. И в XVI в. и позже китайский императорский двор не переставал претендовать на предопределенный номинальный сюзеренитет над всеми заморскими странами. Коренные изменения, происшедшие во всей обстановке в Южных морях и в отношениях Китая с этими странами, не принимались им в расчет. Упомянутая догма в применении как к странам Южных морей, так и ко всем остальным странам продолжала культивироваться в Китае вплоть до середины XIX в. Ее признание среди китайской верхушки и довольно широких кругов интеллигенции стало как бы правилом хорошего тона, литературным штампом, употребляемым во многих официальных документах. Именно это заставило Линь Цзэ-сюя, которого вряд ли можно обвинить в полном непонимании реальной международной обстановки своего времени, писать в проекте послания королеве Виктории в 1839 г.: «Влияние Небесной династии распространяется на все государства мира…»[789]. А в докладе императору от 1841 г. он опять-таки отмечал: «Наша династия управляет Серединной империей и чужими народами…»[790].
В стойком сохранении такого «традиционного» отношения к иноземцам несомненно сыграла большую роль система внешних отношений, практиковавшаяся минским правительством и показанная нами на примере связей Китая со странами Южных морей. Последующее цинское правительство заимствовало из этой системы и некоторые практические мероприятия. Почти без изменений был воспринят дипломатический ритуал приемов, обедов и прочих церемоний, практиковавшийся а конце XIV–XVI в. Как и прежде, до середины XIX в. не было специального правительственного органа, ведавшего дипломатическими связями с заморскими странами[791]. Помимо того, политика «закрытия страны», т. е. ограничение внешних морских связей, взятая на вооружение цинским правительством во. второй половине XVII и в XVIII в., проводилась по примеру минских ограничений дипломатических и частноторговых связей с заморскими странами.
