Как видим, Красная площадь обошлась без тотального сноса. Собор, ГУМ, музей - на прежнем месте. Мавзолей и звезды прибавили величия и красоты. Каждый час из ворот Спасской башни выходили, печатая шаг, два бойца с разводящим, направляясь к порталу мавзолея. Там происходила смена почетного караула. Ритуал не оставлял равнодушным никого, кто приходил сюда.
Красная площадь, обойденная вниманием русских стихотворцев, стала объектом вдохновенья при Ленине. Первым, по-видимому, пропел ей гимн пролетарский поэт Николай Полетаев 8 ноября 1918 года, когда состоялась демонстрация и парад в честь годовщины революции.
Знамен кровавых колыханье
На бледносиних небесах,
Их слов серебряных блистанье
В холодных и косых лучах...
Маяковский убрал из гимна минорные звуки:
Краснеет на шпиле флага тряпица,
Бессонен Кремль и стены его
Зовут работать и торопиться,
Бросая со Спасской - гимн боевой.
Красная площадь все прочнее связывалась с образом Сталина, жившего за стенами Кремля. Поэты туда приглашались за наградами, орденами и Сталинскими премиями.
А за стеной, за башнями в Кремле
Уже на солнце окна заблистали,
И с думой о большой родной стране
К окошку подошел товарищ Сталин.
Эти строчки забытой поэтессы. В большой разноплеменный хор, певший на всех языках осанну вождю, с сольными партиями вступали великие поэты. Одни, как Пастернак, Твардовский, вольно. Другие, как Мандельштам и Ахматова вынужденно.
Проходит Сталин вдоль стены
Дорожкою особой,
Где елочки занесены,
Стоят рядком в сугробах,
И, снег стряхнув, проходит вниз,
И там три лампочки зажглись
У ленинского гроба...
Это строчки Твардовского. Подобные перлы оставили сотни поэтов. Апофеоз культа Сталина происходил в день парада и демонстрации. Перед стоящим на трибуне вождем проносили тысячи его портретов. Самый большой закрывал фасад ГУМа. Из репродукторов над площадью неслись песни в честь вождя, одна лучше другой.
Последний парад мирного времен принимал верхом на коне нарком обороны Тимошенко, сменивший сталинского "первого маршала Ворошилова", проигравшего кампанию маленькой Финляндии. Тот парад отличался от прежних обилием автоматического стрелкового оружия, которого так не хватало в бесславной войне. По Красной площади впервые прошли средние танки Т-34 и тяжелые марки КВ, названные так в честь Клима Ворошилова, бывшего незадачливого наркома. В группе военных наблюдал за парадом новый начальник Генерального штаба генерал армии Георгий Жуков, которому вскоре пришлось спасать Москву.
За неделю до 7 ноября 1941 года никто в осажденной столице СССР не думал о параде на Красной площади. Сталин во время очередного доклада командующего Московским военным округом, вдруг поинтересовался, как идет подготовка к параду. А когда услышал, что никак, отдал приказ его провести и пообещал прислать в Москву 200 танков. Генерал Артемьев, спустя 25 лет рассказывая мне эту историю, восхищался мудростью Верховного Главнокомандующего, заключившего, что парад равносилен успешной фронтовой операции.
На другой день красноармейцы начали отрабатывать строевой шаг на набережных, укрываясь во время бомбежек под мостами. Все происходило в глубокой тайне. По улицам маршировали моряки Черноморского и Балтийского флотов, недоумевая, почему их не ведут в бой. Ночью, накануне парада, нарочные развозили пригласительные билеты на гостевые трибуны. Полки и дивизии подняли в темноте и под снегопадом повели к центру. На другой день в газетах можно было прочесть:
"Часы Спасской башни гулко бросили на площадь восемь ударов.
- Парад смирно!
Из ворот Спасской башни на добром горячем коне выезжает заместитель народного комиссара обороны СССР Маршал Советского Союза тов. Буденный..."
А по радио заговорил молчавший с начала июля Сталин. В то утро он произнес слова, которые от него никто не ожидал: "Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова..." Все помнили, как "слуг царей", сбрасывали с постаментов или сдвигали с центра на край площади.
