"В Китай-городе - кружала и харчевни, погреба в Гостином дворе с фряжскими винами, продаваемыми на вынос в глиняных и медных кувшинах и кружках. Тут же брадобреи и стригуны для желающих, прямо на открытом воздухе занимающиеся своим ремеслом... Здесь же зазывали прохожих в кружала и притоны словоохотливые веселые женщины с бирюзовыми колечками во рту. Слышен был плач детей-подкидышей, вынесенных сюда в корзинах... Пройдет толпа скоморохов с сопелями, гудками и домрами... Склоняются головы и спины перед проносимой чтимой чудотворной иконой. Разольется захватывающая разгульная песня пропившихся до последней нитки бражников... Гремят цепи выводимых сюда для сбора подаяния колодников...
Крик юродивого, песня калик перехожих... Смерть, любовь, рождение, стоны и смех, драма и комедия - все завязалось неразрывным непонятным узлом и живет вместе как проявление своеобразного уклада жизни средневекового народного города".
Ильинка первой начали играть роль парадной улицы. Ее "отрегулировали" и замостили проезжую часть брусьями. На ней между современными Рыбным и Никольским переулками красовался обширный каменный Посольский двор, где останавливались приезжавшие в Москву иностранцы.. Напротив палат Посольского двора в Панских дворах жили поляки, дипломаты и купцы. О них хранит память название Старопанского переулка.
Пораженные масштабами необъятной Московии, роскошью царей, бытом и нравами московитов, иностранцы оставили нам массу описаний, которые позволяют многое понять в современной жизни. От побывавшего во времена Василия Темного венецианца узнаем, что уже тогда в Кремле боролись с пьянством: "Нельзя обойти молчанием одного предусмотрительного действия великого князя: видя, что люди там из-за пьянства бросают работу и многое другое, что было бы им самим полезно, он издал запрещение изготовлять брагу и мед и употреблять цветы хмеля в чем бы то ни было. Таким образом, он обратил их к хорошей жизни". Спустя четверть века при Иване III другой венецианец "хорошей жизни" не увидел. Отметив, что "русские очень красивы, как мужчины, так и женщины", он констатировал: "Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих".
Современник Василия III барон Герберштейн, автор "Записок о Московитских делах", которого часто поминают историки, заметил одну особенность московитов, возродившуюся в годы рыночной передряги. "Народ в Москве, как говорят, гораздо хитрее и лукавее всех прочих, и в особенности вероломен при исполнении обязательств; они и сами отлично знают про это обстоятельство, поэтому всякий раз, как вступают в сношения с иноземцами, притворяются, будто они не московиты, а пришельцы, желая этим внушить к себе большее доверие".
Дипломаты из окон Посольского двора видели круговорот бурной жизни Китай-города. В нем насчитывалось свыше 4000 лавок! Каждая, чтобы такой считаться, должна была занимать свыше 20 квадратных метров торговой площади. Полулавка насчитывала 10 с лишним, а четверть лавки - 5,3 квадратных метра. В "Сказании светлейшему герцогу Тосканскому", второй половины ХVII века, в Китай-городе упоминается "три обширнейших Гостиных двора или, по их размерам, вернее сказать, три укрепленных замка иностранных купцов. В первом, более древнем, продаются дешевые товары для ежедневного употребления; во втором, новом, взимается пошлина по весу товара и хранятся главным образом товары немецкие; в третьем, или Персидском, армяне, персы и татары содержат около двухсот лавок с различными товарами, расположенными по порядку под сводами и представляющих красивое пестрое зрелище".
Пожары не раз испепеляли рукотворную красоту и сказочное богатство. После очередного огня Алексей Михайлович издал указ:
"А сапожной красный ряд и скобяной - свести и дати им места на Ильинском крестце, где был седельный и саадашный ряды... А от Гостина двора - кожевной и уксусной ряд, и сусленников, и квасников, и гречников, и гороховников, и молочниц, и луковников, и чесночников, и мыльников, и извощиков и всяких людей, которые торгуют мелкими товары, велели с большой улицы и с площади сослать и дать место, где они приищут, и впредь чтоб больших улиц и площади не займовали".
