— Кто ты? — спросил он, набычившись, и мне стало ясно, что в этом кабинете я пробуду недолго.
— Неважно.
— На кого работаешь?
— В данный момент только на себя.
— Так, — сказал он угрожающе. Вместе со стулом он оттолкнулся от стола, уперевшись руками в подлокотники. — Тогда какого черта ты, козел вонючий, вламываешься сюда и дуришь мне голову этой хренотенью с моей машиной?
— Я знаю, где она, и думал, что вас заинтересует, как мне удалось это выяснить.
Я сделал паузу, поправил воротник рубашки и посмотрел на стеклянную стену, откуда открывался вид на промзону с кучей грузовиков. Смотреть в глаза — кто кого пересмотрит — не в моих правилах, и я стал ждать, кто первый откроет рот.
— Ну и как же?
— На ней разъезжала команда, называющая себя «Армией здравого смысла», которая промышляла рэкетом. Позавчера два рэкетира бросили вашу машину, а я ее нашел.
— Вот как. — Он по-мальчишески разинул рот и выдвинул вперед подбородок. — Так почему же она до сих пор не у меня? Моя тачка! Ее угнали отсюда, из этого двора. Ни о какой «армии», как там ее, я не имею ни малейшего понятия.
— Армии здравого смысла, — подсказал я. — Совсем просто: здра-во-гo смыс-ла.
— Интересное название.
— Не такое уж интересное.
— Это почему же? — спросил он, и взгляд его на секунду изобразил подлинное любопытство.
Неужели я так быстро подошел к цели?
— Знаете, чего я не могу понять? — Я наклонился к нему ближе. — Сколько трудов затрачено на маскировку — переодевание, пудра, обет молчания, громкое имя. А поменять номера забыли. Как же можно быть таким легкомысленным?
Казалось, он сейчас выпрыгнет из стула и совершит нечто такое, о чем мне приходилось только догадываться: раздавит меня своими ручищами или сделает нечто подобное. И вдруг что-то его остановило, плечи опустились, а лицо приняло выражение, словно его озарила гениальная идея.
— Предположим, в той фигне, которую ты несешь, есть доля правды, — сказал он, и на губах его заиграло подобие улыбки. — А почему ты с этим не обратился к легавым? Зачем пришел ко мне? Чего тебе, собственно говоря, от меня надо?
Поскольку я ответил не сразу, он приблизился ко мне, и лицо его озарилось искренней приветливой улыбкой.
— Надеюсь, ты не собираешься шантажировать меня? Слушай, парень, да ты, я вижу, не понимаешь, с кем имеешь дело?
Улыбка еще некоторое время подержалась на его лице, и он удобно откинулся на стуле, удовлетворенно глядя на меня.
— Я хочу знать, кто были те двое, которые позавчера катались на вашем автомобиле?
— Что?
— Кто были те два рэкетира? Откуда они, чем занимались и какие у них были планы?
Довольная улыбка сразу испарилась.
— Что значит, были?
— А то, что они были.
Впервые я почувствовал, какая тишина царит в этом чертоге. Вообще-то снизу сюда должны были доноситься звуки, шум моторов грузовиков и автопогрузчиков. Однако стояла мертвая тишина, слышалось только какое-то легкое пощелкивание: это Аренс то и дело расстегивал и застегивал браслет своих наручных часов. Наконец он выговорил:
— А сейчас убирайся отсюда вон.
Было ясно, что он не собирается повторять свою просьбу, а мне, если очень повезет, надо поскорее убираться отсюда подобру-поздорову. Я поднялся и направился к двери.
— Я не шутил, когда сказал, что хочу знать, кто были те двое. Возможно, этого будет достаточно, и я оставляю вас в покое. Но это я должен знать. — Я ткнул себя пальцем в лоб. — До скорого. Только не думайте, что произвели на меня неизгладимое впечатление.
Я медленно потянул за собой дверь и прибавил шаг. Пройдя мимо двери лифта, спустился по лестнице вниз. По дороге мне никто не встретился, в коридоре не было слышно никаких голосов и звуков. Последние ступени, перед тем как спуститься на первый этаж, я проскочил на цыпочках, осторожно заглядывая за угол, пока с облегчением не отметил, что внизу у лифта меня никто не поджидал. Скорее всего, Аренс решил, что такая моська, как я, не представляет для него никакой опасности. А может, у него просто не было никого под рукой, чтобы послать за мной вслед.
Я подошел к диспетчерской и встал у стойки, облокотившись на узкую перекладину. Фрейлейн Жвачка оторвалась от модного журнала и вопросительно взглянула на меня.
