— Из-за язвы, полученной на военной службе, я был приравнен к раненым и поэтому мог рассчитывать на бесплатные курсы по освоению какой-либо профессии. Решил стать полировщиком мебели. Полировал столы, другую мебель — даже гробы. Однажды долго работал, очень устал, было поздно, и я решил остаться на ночь в мастерской. Улегся в гроб, который только что полировал, поскольку ничего более подходящего не нашел. Проснувшись утром, не сразу сообразил, почему я в гробу и вообще на каком свете.
Прервем признание Шона Коннери и скажем: крепкие нервы были у этого парня!
— Занимался культуризмом, — продолжает свой рассказ Шон Коннери. — В двадцать лет стал профессиональным футболистом. Но заработки были низкие, поэтому подрабатывал в типографии газеты «Эдинбэрэ ивнинг ньюс». Однажды отправился в Лондон, участвовал в конкурсе «Мистер мира» от Шотландии. В Лондоне услышал, что набирают актеров для одного спектакля. Я пошел, и меня приняли…
Как видите, ничего героического в биографии Шона Коннери нет, никакого налета от Джеймса Бонда. Разве только ночевка в гробу?! В актеры он попал потому, что для постановки пьесы «Южный Тихий океан» требовался человек, умеющий делать «колесо», и Коннери оказался единственным, кто мог легко переворачиваться через голову. С труппой он провел год на гастролях, хотел вернуться в футбол, но его уговорили остаться. Когда Коннери было уже 32 года, последовало предложение перевоплотиться в Джеймса Бонда. Предложение было заманчивым. Так что, Коннери стал Бондом, пройдя череду различных приключений, совпадений и случайностей. Ну, а потом взошла его звезда. Вместе со своим героем Джеймсом Бондом Шон Коннери воспарил на кино-Олимп. Слава, деньги, внимание всего мира, бесчисленные интервью.
— Вы верите в судьбу? — спросил актера корреспондент журнала «Пари-матч».
— Я верю в усердие и работу, — отвечал Коннери. — Я очень простой человек, не любитель роскоши. У меня никогда не было непомерных амбиций. Просто я хочу хорошо себя чувствовать таким, какой я есть.
В другом интервью Шон Коннери сказал:
— Хочу всех разочаровать: я не стреляю из пистолета, не разбиваю машин, не бью никого, даже своих врагов. Я противник любой формы насилия. Хотя… однажды я все же вышел из себя и сломал клюшку для гольфа, когда проиграл. Я становлюсь очень неприятным, когда пропускаю мяч.
Н-да, вот вам и первое расхождение с экранным образом. Ну, а как насчет женщин, ведь Шон Коннери благодаря своим фильмам о Джеймсе Бонде признается во многих странах мира «самым сексуальным мужчиной»? И что же мы слышим?
— Меня всегда считали мужчиной-самцом, но я всегда предпочитал мужские компании. Мне с мужчинами всегда легче общаться, чем с женщинами. Совсем недавно в Лос-Анджелесе, я просто был напуган, когда мне предложили одному отобедать в компании пяти женщин. Но, должен признаться, это был сказочный вечер.
Первой женой Шона была Диана Силенто, их брак продолжался 9 лет и распался. Диана потом долго обвиняла Коннери, что он жестоко обращался с ней, давал волю кулакам и отличался невероятной скупостью. Так ли было на самом деле или это просто месть покинутой женщины, кто знает?..
Со второй своей женой — французской художницей Мишелин Шон Коннери живет уже много лет.
Познакомился он с ней на соревнованиях по гольфу, который актер обожает. Мишелин оказалась именно той женщиной, которая нашла ключик к душе Шона,
— Когда я познакомилась с Шоном, — рассказывает Мишелин, — он был человеком пресыщенным, разочарованным, лишенным всякого энтузиазма. Он себя недооценивал, считал, что все вокруг талантливее его. Очень пессимистически смотрел на мир. Я придала ему уверенности, и он научился радоваться жизни. Шон всюду видит проблемы и говорит, что я существую именно для того, чтобы их решать.
Ничего себе признание! Можно подумать, что Мишелин — это Джеймс Бонд, а Коннери — всего лишь его супруга. Да, Мишелин — женщина любящая, но и весьма суровая, недаром она предупреждает: «Если какая-либо женщина приблизится слишком близко к Шону, я убью ее. Вот и все!» Следует напомнить, что сам Джеймс Бонд никогда не ревновал (и зачем?!) и расправлялся с противниками и противницами лишь по государственной необходимости, а не из чувства злобы или ревности.
