Вечером 11 апреля Чхве поцеловала его перед уходом и, как обычно, спросила, не нужно ли ему чего-нибудь. Син улыбнулся:
– Дай руку. Посмотрим, какая ты сильная.
Пальцы у него, вспоминает она, были теплые, нежные. Он долго-долго держал ее за руку, потом отпустил и тихо, ласково сказал:
– Можете идти, госпожа Чхве.
Чхве улыбнулась и пообещала приехать рано утром. А чуть позже организм Сина отказал. Последние его слова были обращены к сиделке – глядя, как из открывшейся раны на койку, а оттуда на пол течет кровь, он сказал:
– Пожалуйста, уберите тут за мной.
Мобильник госпожи Чхве зазвонил, когда она выходила из автобуса, привезшего ее домой. Весть не укладывалась в голове. После развода, говорит она, «я все равно могла его ненавидеть и по нему скучать»: она знала, что где-то в мире он по-прежнему живет. А теперь его не было – и не осталось ничего.
– Смерть, – говорит она, – это очень холодно.
Панихида состоялась в старинном здании больницы Сеульского государственного университета. Отдать дань покойному пришли кинозвезды шестидесятых и семидесятых – большинство с той золотой поры и не виделись. Син Ён Гюн, один из любимцев покойного, блиставший, помимо бесчисленных прочих фильмов, в «Евнухе» и «Красном кашне»[45], произнес речь – сказал, что корейская киноиндустрия своим нынешним обликом обязана Сину. Министр культуры и туризма Ким Мён Гон, сам бывший актер и сценарист, выразил соболезнования и возложил на гроб орден за культурные достижения «Золотая корона» – это высшая награда художнику в Южной Корее. Некролог напечатали газеты по всему миру, от «Нью-Йорк таймс» до «Гардиан», и все авторы первым делом вспоминали не фильмы Сина, а похищение. Как подытожил заголовок в «Таймс», «УМЕР ПОХИЩЕННЫЙ ДИКТАТОРОМ КОРЕЙСКИЙ КИНОРЕЖИССЕР СИН САН ОК, 80 ЛЕТ».
Ким Чен Ир испустил дух пять лет спустя, 17 декабря 2011 года. Ему было семьдесят. Скончался он в своем личном поезде, и пока члены ТИК раздумывали, как объявить о смерти великого руководителя и кому передать власть, поезд стоял на запасном пути. Спустя два долгих дня СМИ наконец объявили, что Ким Чен Ир умер от обширного инфаркта, вызванного «рабочим переутомлением». В некоторых позднейших сообщениях говорилось, что инфаркт случился, когда Ким Чен Ир «в приступе ярости» орал на подчиненных за халтурно строящуюся электростанцию.
В репортаже о его смерти преемником был назван его сын Ким Чен Ын. Старший сын Ким Чен Нам десятью годами ранее оказался в опале после унизительного ареста в токийском аэропорту: он пытался въехать в Японию по поддельному паспорту Доминиканской Республики на имя Пан Сюна (что на мандаринском означает «Жирный Медведь»). Нелепицу усугублял ряд дополнительных обстоятельств: Чен Нама сопровождали две женщины, и ни одна не была его женой; при нем был чемодан, полный налички; и он утверждал, что просто хотел посетить токийский «Диснейленд» (хотя, вероятнее всего, ехал в Японию по делам отдела 39). Еще несколько недель японские газеты пестрели нелестными показаниями многочисленных хостес из сомнительных массажных салонов, куда регулярно наведывался Ким Чен Нам, приезжая в Токио. После этого Ким Чен Ир быстренько переключил свои милости на младшенького Чен Ына, который вел себя поприличнее.
С сообщением о смерти великого руководителя выступил тот же телеведущий, что возвестил кончину Ким Ир Сена, – в том же самом традиционном траурном костюме. Центральное телеграфное агентство Кореи отрапортовало, что по всей стране осиротевшие люди «содрогаются от боли и отчаяния… Наш народ и солдаты в печали бьют себя в грудь».
Тело Ким Чен Ира забальзамировали и на неделю выставили в Кымсусанском дворце, чтобы люди сходили поклониться. После похорон объявили суточный траур, на исходе которого устроили тяжелый артиллерийский салют, затем три минуты молчания, а затем «загудели все государственные автомобили, локомотивы и суда».
От властей Южной Кореи соболезнований не поступило, но сожаления сдержанно выразили генеральный секретарь ООН и верховный представитель Евросоюза; самые прочувствованные отклики пришли из Азербайджана («Я глубоко опечален вестью об этой тяжелой утрате», – сказал президент Ильхам Алиев), Бангладеш («Народ КНДР лишился великого руководителя, а мы потеряли дорогого друга… Мы желаем народу Северной Кореи сил и мужества пред лицом этой невосполнимой утраты», – высказался президент Зиллур Рахман) и Сирии (Это «огромная потеря не только для корейцев, но для всех народов, сражающихся за мир, свободу и справедливость», – заявил президент Башар Асад). На Кубе Госсовет Кастро объявил официальный траур и на два дня приспустил государственные флаги.
